И он коротко произнес:
– Спасибо, любимая.
Потом они наконец поднялись, и Элиана направилась к детям.
Прошло немного времени, и они все вместе сидели за большим деревянным столом. Адель что-то лепетала на своем незатейливом и в то же время непонятном языке, а Ролан не сводил с Бернара восторженного взгляда. Мальчик отвечал на вопросы отца заплетающимся от счастья языком, и Элиана удивлялась тому, сколько нежности и ласки может быть в голосе Бернара.
Она поставила на стол завтрак: испеченные на сковороде лепешки, а к ним – немного масла и меда. Для Адели Элиана сварила сладкую молочную кашу.
– К сожалению, я не очень хорошо готовлю, – сказала она.
Бернар рассмеялся. Он выглядел очень счастливым.
– Я не привередлив, дорогая. Знала бы ты, что нам иной раз приходилось есть на войне!
– Вы расскажете о войне, отец? – застенчиво произнес Ролан.
– Конечно, сынок. Сегодня я собираюсь наведаться к своему начальству и возьму тебя с собой. Мы побеседуем по дороге.
Он похлопал мальчика по плечу как мужчина мужчину, и у Элианы сладко защемило сердце. Они были так похожи и так быстро полюбили друг друга!
В ответ на предложение отца Ролан энергично закивал головой и попытался сорваться с места, но мать удержала его.
– Сядь и доешь, – строго произнесла она, хотя ее глаза светились улыбкой, – бери пример с сестренки.
Адель живо уплетала кашу, мигая круглыми озорными глазенками.
– Красивая девочка, – сказал Бернар, – и нисколько не боится меня.
– Да, она очень общительная, – отвечала Элиана, – я тоже была такой.
Молодую женщину радовала непринужденная обстановка, в которой протекал разговор; ей было легко с этим человеком, и она испытывала чувство благодарности за то, что Бернар не задает лишних вопросов.
После завтрака он предложил ей помощь в домашней работе, а когда она отказалась, решил отправиться по делам.
Ролан увязался за отцом, и Элиана слышала, как он скачет по лестнице через две ступеньки.
«Неужели новый век открывает мне дорогу к счастью? – подумала молодая женщина и тут же усмехнулась, мотнув головой и смахнув с лица прядь волос. – Новый век! Зачем мыслить так сложно? Просто все идет своим чередом, и как день сменяет ночь, так удача приходит навстречу невзгодам».
Ближе к полудню она услышала в коридоре торопливые шаги, и через мгновение в комнату ворвался Ролан, а следом вошел улыбающийся Бернар.
– Ты только подумай, дорогая, – начал он прямо с порога, – это невероятно, но мне дали отпуск и заплатили жалованье – все, что были должны, и даже немного вперед. – С этими словами он бросил на стол кошелек. – Здесь куча денег… – И тут же со смехом прибавил: – Ну, может, не очень большая, но этой суммы вполне хватит для того, чтобы снять жилье получше, накупить тебе красивых нарядов и исполнить одно заветное желание!
Элиана улыбнулась. Она не подозревала, что он может быть таким открытым, веселым, беспечным, как мальчишка.
Бернар поднял и закружил смеющегося сына, а потом обнял жену.
– А какое заветное желание? – спросила она. Он размышлял не более секунды.
– Я хочу поехать на Корсику. Это будет наше свадебное путешествие. Отдых пойдет тебе на пользу, да и мне не вредно поплавать в море и погреться на солнышке. Детей мы, разумеется, возьмем с собой. Скажи, ты согласна?
– Конечно! – воскликнула вмиг опьяненная грезами Элиана.
– Клянусь, любимая, – прошептал Бернар, – мы приносим друг другу удачу!
ГЛАВА VI
Большой белый бриг, похожий на крылатое сказочное животное, легко и почти бесшумно скользил по ярко-синей глади воды, держа курс в порт Аяччо, знаменитой корсиканской столицы.
Элиана поднялась на верхнюю палубу и, приложив ладонь ко лбу, обозревала беспредельное пространство замершего в безмолвии мира. Был слышен лишь тихий шепот ветерка и равномерный плеск волн, но эти звуки не нарушали казавшегося вечным покоя гигантской стихии. Это потрясающее ощущение всеобщего незыблемого спокойствия усыпляло все волнения и каким-то непостижимым образом освобождало душу. Элиана впервые по-настоящему осознала, что первозданная природа – одно из великих земных чистилищ, чистилищ не только для души, но и для сердца и ума. Здесь, среди безграничной синевы небес и моря лазури, она ощущала остроту мыслей, полет воображения, всплеск необычайно радостных эмоций. Все ее существо было полно безмятежности, окутано пленительной негой, открыто новым впечатлениям, счастью и любви.
Над палубой был натянут тент, но он не спасал от жары и сверкания ослепительного горячего солнца, как и легкий средиземноморский бриз, свежее дыхание которого овевало едва прикрытые тела путешественников.
Элиана недолго стояла одна – вскоре на палубе появился Бернар и, молча обняв жену, устремил взор в ту же синюю даль, из глубины которой постепенно вырастали очертания острова, издали казавшегося неприветливым, мрачным, а вблизи – таинственно-прекрасным, играющим изумительными оттенками красок, от бледно-голубого до кроваво-красного, почти багрового.
Первое, что сумела разглядеть Элиана, была огромная отвесная стена зубчатых утесов, бросавшая густую тень на сине-зеленую воду, выглядевшую еще темнее из-за водорослей, обильно покрывавших поверхность подводных скал и камней.
И тут же ее буквально оглушил, взял в плен поток ароматов диких растений, смешанный с могучим, терпким запахом моря.
Элиана с жадным любопытством вглядывалась в казавшийся диковатым и грозным лик неприступного острова с его глубокими оврагами, высокими сосновыми лесами, колючими кустарниками и тесными ущельями.
Бернар был прав, когда говорил, что Господь создал Корсику на самой заре мира, и оттого она полна первобытной суровости, сохранившейся до нынешних времен. Создатель окружил свое любимое детище морем и опоясал гранитной стеною скал, а живущих на острове людей наделил твердым характером и несгибаемой волей, с тех пор и поныне Корсику считают оплотом непокорности и свободы.
Молодая женщина верила, что любой человек, взобравшийся на один из этих утесов и глотнувший этого воздуха, может внезапно ощутить в себе силу титанов и услышать вкрадчивый шепот судьбы: «Ты должен совершить то, для чего предназначен, ты создан для того, чтобы победить!»
Судно обогнуло мыс, и взору открылся сверкающий белизной город, расположенный в глубине бухты, у подножья темных скал: казалось, огромный дракон распахнул усеянную белыми зубами пасть.
Вскоре путешественники сошли на берег и отправились по извилистым улочкам к главной площади Аяччо. Ролан бежал впереди, с восторженным интересом разглядывая все, что попадалось на пути, Бернар нес вещи, а Элиана взяла на руки Адель.
