увидела Милу. Казалось, ианитка пытается помочь и осветить прятавшегося в темноте лиса, но смотрела она при этом на Аню – вернее, куда-то в область её ключиц.
– Ай! – Глазам стало больно от яркого света. – Что ты делаешь?! Выключи, пожалуйста!
– Хорошо. – И Мила действительно выключила фонарик.
Библиотекарь трясущейся рукой нашарила на стене дома выключатель, и под крышей вспыхнул свет яркого фонаря.
Это, как ни странно, немного притупило страх, но лисьи глаза смотрели не моргая. Тварь за калиткой теперь было хорошо видно. Ночной холод проникал под сырую одежду, а собаки выли так тоскливо, что сердце болезненно сжималось.
Кажется, Тоффин, если это был он, не узнавал дочь. Тофа, бледная, с испариной на висках, упрямо шла к калитке. Аня будто приросла к месту, не в силах сдвинуться ни на шаг. Там, в темноте за оградой, снова погибал Сашка, уходили и отворачивались один за другим друзья, а она забывала обо всех своих приключениях. Дышать становилось труднее.
Тофа сделала ещё шаг – и тут лис открыл неожиданно большую пасть, полную острых зубов. Форситка охнула и отшатнулась. Откуда-то повеяло затхлой плесенью.
– Папа… – всхлипнула Тофа.
– Эй, чё происходит?! – крикнул Егор, и страх немного отступил.
Аня приготовилась вернуть подругу в её мир, но вместо этого сама вновь оказалась в темноте перед двумя дверями. Одна из них явно принадлежала Тофе, а вот вторая… Зачем она здесь?
Повинуясь внезапному порыву, Аня нажала на ручку и заглянула внутрь. Комнату, где царил почти спартанский порядок, освещала настольная газовая лампа. В кресле с небольшой книгой в руках сидел Фир.
«Но… я же его не звала…» – мелькнула растерянная мысль.
Будто услышав её, форсит поднял тёмные глаза и нахмурился:
– В прошлый раз ты сорвала меня с занятия и вышвырнула обратно так, что я сломал имущество Магистериума и стал посмешищем. Что теперь?
– Я… прости, пожалуйста! Я испугалась, что тебя могут убить, и не было времени вернуть тебя по-хорошему. Сейчас… в моём мире – тот, кого Тофа считает… вашим отцом. И она пытается его уговорить вспомнить…
– Тофа?! На Перекрёстке?! – Фир мгновенно подхватился, по пути к Ане сняв с крючка свою шпагу. – Зачем ты её вытащила?! Хотя неважно! Переноси меня, быстро!
Командный тон и обвинения неприятно резанули по самолюбию, но Аня протянула ему руку. Обижаться всё равно некогда.
Во двор Натальи Ивановны шагнул уже не мальчишка-лис, а рыжий темноглазый подросток в красивом камзоле Магистериума. На бледном лице выступила испарина, однако юный Рока выхватил из-за голенища кинжал и заслонил сестру. Лис за хлипким забором закрыл пасть. С ним что-то происходило. Формы изламывались и бугрились, будто зверя кто-то разрывал изнутри.
– Папа! – всхлипнула Тофа.
Ощущение липкого страха, пришедшее к калитке в Ороши вместе с лисом, немного отступило, и Аня вздохнула чуть свободнее.
В это время лис, которого уже не на шутку трясло и корёжило, жалобно скуля, распался пополам, и каждая половина отрастила недостающие части тела. Чёрная тварь открыла горящие синим глаза. Рыжий зверь пошатнулся и, если бы не Тофа, вырвавшаяся из-под опеки брата, пожалуй, упал бы. Он благодарно лизнул руку рыжей девочке.
– Папа… я знала, что это ты. – По щекам форситки покатились слезы.
Чёрный лис оскалился и, что несвойственно для обычного зверя, зашипел. Рыжий поднял морду к уху Тофы:
– Зеркало! Отец просит принести зеркало!
– Тофа… ты уверена, что это отец? – Рядом, закрыв сестру от чёрной твари, встал Фир.
Форситка лишь кивнула. Аня обернулась к Наталье Дмитриевне:
– У вас есть зеркало? Лучше ненужное!
– Зеркало? Господи… да… сейчас… – Библиотекарь торопливо юркнула в дом.
– Это та тварь, которая гналась за нами? – обрела голос Мила.
– Угу.
– Зеркало мотика пойдёт?
– Что? А… нет, тебе же на нём ещё ездить.
Аня догадывалась, что собирается сделать Тоффин. Когда-то он, видимо, так же поступил с душой своего Университета – Эффи. Её тёмную часть заперли в зеркалах.
Теперь прежний страх уже не душил, а лишь слегка тревожил где-то на задворках сознания. Только сейчас это был страх упустить тёмную половину Тоффина. Чёрная лиса шипела и рычала, но почему-то не убегала далеко, будто на привязи мотаясь по световой границе. Егор попытался подойти, но тварь зашипела громче, обнажив острые зубы, и брат Ани опять отшатнулся.
Из дома выбежала Наталья Ивановна. В её ладони блеснуло небольшое карманное зеркальце.
– Такое подойдёт?
– Наверное… – Аня пожала плечами. – Нужно попробовать.
Она пробежала через двор и отдала зеркало Тофе. Та держала на коленях ослабевшего рыжего лиса. Зверь посмотрел в глаза форситке, словно передавал ей мысли.
– Фир, зеркало нужно поместить между ними, стеклом к тёмной половине! – Зеркальце перекочевало в руки форсита. Он постарался держать его так, как сказала сестра, но чёрная тварь отбежала на другую сторону светового круга.
– Стужа! Я так не смогу его поймать! – сквозь зубы проговорил Фир.
– Его надо спугнуть. Ну-ка! – Мила уверенно шагнула мимо Ани в сторону шипящей твари.
– Мила, осторожнее! – Девочка чувствовала ответственность за обитателей своего мира. Пусть даже Мила и сама побывала в другом.
А ианитка тем временем будто перевела стрелки на циферблате наручных часов, хотя часов-то у неё как раз и не было, и подняла перед собой правую руку. Чёрный лис отпрянул, почти рыча. В том месте, где он только что стоял, замерло всё, что могло замереть. Даже небольшой фонтан песка из-под лап твари неподвижно повис в воздухе.
Ну правильно, Мила же умеет замораживать время. Замораживать? Может, получится? Аня тоже шагнула к тёмной половине Тоффина и попыталась нащупать холодную нить внутри. Ничего. На Земле она не может пользоваться магией холода. Совсем.
С другой стороны от лиса вдруг ударился о землю камень. Егор вряд ли сознавал, что происходит, но, вероятно, понял главное – сестре нужна помощь. Ещё камень. И ещё.
В какой-то момент послышался вскрик Тофы, и мимо Ани прямо к Егору промчался рыжий лис. Она среагировала одновременно с Фиром и чёрным лисом, оказавшимися у неё за спиной. Аня догнала Тоффина, вдруг замедлившего бег, за несколько шагов до велосипеда брата. Егор бросил его в пыль, собираясь бежать на помощь к сестре. Блеснуло в тусклом свете фонаря зеркало, закреплённое на руле. Аня ощутила сквозняк, будто прошедший сквозь неё. В её внутренней темноте захлопали неплотно закрытые двери. Одна из них распахнулась, и девочка с ужасом поняла, что чёрную тварь буквально затягивает внутрь.
Шипение и рычание слились с испуганным криком самой Ани, которая выпустила Тоффина и, упав, больно ударилась о гравий деревенской дороги. В своей темноте она навалилась на дверь,
