нам. И по всему видно, он тебя любит. Он ни на одну из нас не посмотрел так, как на тебя. Да я вообще не знаю, видел ли он кого-нибудь здесь, кроме тебя. Прими его таким, какой есть. Секс без брака лучше, чем брак без секса. У меня конечно опыта в браке не было, но Эля тебе об этом может много рассказать.
– А как же дети, Кира? Я хочу детей.
– Ну и рожай. Что тебе мешает? Или он не хочет?
– Много лет назад он сказал, что дети ему не нужны. А я не хочу, чтобы мой ребенок рос без отца.
– Ой, Лерка, задурила ты себе голову. Таких счастливых браков, как у твоих родителей, раз-два и обчелся. Остальные привыкают к тому, что есть или разводятся. Жизнь – лотерея. Тебе выпал такой билет, не самый проигрышный между прочим, в каком-то плане даже джек-пот, так бери его и будь счастлива.
– Жерар его не примет.
– Твой Жерар за тридевять земель. Ему необязательно об этом знать.
– Я так не могу, Кира. Такие отношения не принесут мне счастья. Мне нужно все или ничего.
Проект на бумаге был окончен, и началась его реализация на участке. Роман Викторович выделил бригаду своих рабочих, и они приезжали ежедневно, выполняя работы согласно плану и графику.
Я стала чаще встречаться с Марией Павловной, и то как приветливо и радостно она меня встречала коробило сильнее, чем если бы она была со мной холодна и учтива.
Каждый раз, приезжая на объект к Храмцовым, она приглашала меня к столу и угощала своим шоколадом. Она добавляла в него новые ингредиенты, и я стала ее главным дегустатором. Словно я могла в этом разбираться также хорошо, как в дизайне.
Я познакомилась с их сибирским котом. Он действительно был стар, передвигался лениво и посматривал на меня как на нарушителя покоя. А однажды на мою попытку его погладить он недовольно буркнул и ушел в спальню. Я ему явно пришлась не по нраву, и на этом наше общение было окончено.
В один из таких визитов Мария Павловна снова пригласила меня на чашечку кофе и предложила белый шоколад с ароматом ванили, с кусочками сушеной клубники и малины. Кислинка ягод придавала пикантности шоколаду и чуточку сбивала его сладость.
Между тем мы наблюдали через окно, как на участке трудилась бригада рабочих. За прошедшую неделю они освободили участок от ненужных построек, удалили нежелательные насаждения и сорняки и обработали территорию от вредителей. После этого они соорудили временные места хранения для своего инвентаря и материалов и приступили к инженерным работам. Они провели дренажную систему, установили систему автоматического полива и приступили к прокладке электрического кабеля.
– Спасибо, очень вкусно, – сказала я, отведав шоколад Марии Павловны.
– Хочу еще попробовать сделать с мелко порубленной цедрой апельсина. Тоже должно быть интересно.
– Наверняка, – согласилась я, запивая шоколад кофе. – Мария Павловна, а чем вы занимались до того, как…
Я осеклась, не зная, какие слова лучше подобрать.
– До того, как стала инвалидом? – закончила за меня хозяйка.
– Я хотела выразиться иначе.
– Да ладно, Лера, не переживайте. Период, когда я остро реагировала на это слово, давно прошел. В каждом состоянии своя прелесть. Не надо искать оправдания, почему я не бегаю по утрам или не хожу в магазин за продуктами.
Она посмеялась, и невольно я за ней повторила. Только сильный человек может смеяться над своим увечьем.
– Я помогала отцу в его компании. Он готовил меня на свое место.
– Почему вы не стали руководить компанией после его смерти?
– Тогда прошел только год после аварии, и я была не в силах. Меня угнетала моя беспомощность, неповоротливость, безнадежность заключения врачей. Я доверила все Роме. Он к тому моменту окреп, уже хорошо разбирался в бизнесе, и взял все в свои руки.
– Кем он был в компании до этого?
– Впервые он попал в компанию будучи студентом-практикантом. Папа увидел в нем потенциал, амбиции, и пригласил работать. Он начал свою карьеру еще на пятом курсе.
– И как быстро произошел его взлет?
– Кажется, года за два-три. Уже не помню. Но он молодец. Он оправдал ожидания моего отца. Да и мои тоже. Он в компании лет семнадцать или восемнадцать, и вытянул ее на передовые позиции на строительном рынке. Откуда у него такие способности к бизнесу непонятно, его мать была обычной женщиной, отец пьяница и пройдоха. Может, талант от бога?
– Скорее всего.
Я взяла еще одну дольку шоколада и, запивая ее кофе, направила взгляд на участок. Мужчины протягивали провод и укладывали его в специально подготовленные траншеи.
– Рома сказал, вы раньше у него работали, – неожиданно произнесла Мария Павловна.
Ее тон нисколько не изменился по сравнению с тем, каким она говорила до этого, но отчего-то по моим венам прошел холодок. Зачем он ей об этом сказал? И что она хочет обсудить?
– Да, был у меня такой опыт, – коротко ответила я.
– Секретарем?
– Да. Я проработала недолго. Десять месяцев.
– Почему?
– Что – почему?
– Почему так недолго? Почему ушли?
Я была не готова говорить на эту тему с его женой, и стала поспешно размышлять, что бы ей ответить.
– Это была временная работа. Я не планировала всю жизнь работать секретарем.
– Многие секретари переходили в другие отделы в компании. Почему вы не последовали их примеру?
– У меня не было подходящего образования. Кроме того, моему брату требовалась операция в Питере, и мы переехали туда. А уже после во Францию.
– А что было с вашим братом?
– Когда-то в детстве мы тоже попали в аварию, и после нее он хромал. Мы лечили его ногу.
– О, сколько лет вам было, когда с вами случилась авария? – переменившись в лице, спросила Мария Павловна.
– Мне двенадцать, брату шестнадцать.
– Кто был с вами, когда это произошло?
– Наши родители. Они погибли. Лобовое столкновение с фурой.
– О, Господи! – хватаясь за сердце, воскликнула Мария Павловна. – Вы тоже попали в детдом?
– Нет. У нас была бабушка, она нас воспитывала.
– Хорошо. Но то, что случилось с вашими родителями – ужасно! Бедняжка, вы так рано остались без них.
– Но все-таки я была старше, чем Роман Викторович, когда потерял свою маму.
– Но в двенадцать лет перенести это тяжелее, чем в шесть. Уже больше понимаешь.
– Может быть, не знаю, – пожала я плечами. – Родных в любом возрасте терять больно.
– Да, вы правы. Мне было двадцать, когда умерла мама, а моей сестре тринадцать. Тоже еще ребенок.
Я удивленно повернула к ней голову. Почему я
