ещё называется "Кранты родакам". Автор заявлений "Мочи фашизюг и коммуняк!" и ещё "Заделаем общество свободы!". Автор статей "Конец дурки. Мировая война за демократию" и ещё "Последние приколы тоталитариздени". Солист группы "Дурь" и бывший гитарист группы "Топор в спине".
- Сколь густо титулованная особа! - восхитился Мстислав Сергеевич.
Инженерно-технический слушатель бормотал себе под нос:
- Всех бы вас, власовцев, с киркой на уран, с отвёрткой на плутоний, и Шухеров, и Цукеров! Кто пулю не словит!
Зал впал в столбняк. Одни, успокоенные упоминанием весьма и весьма либеральной Ультрамариновой партии, всё же опешили от наглости и экзотики, другие, не смекнувшие, с кем дело, принялись гадать, будут ли выпускать в туалет и чем закончится штурм. Хозяйственный замдиректора Сдобный плюхнул болтающего головой Андрюшу за стол президиума, тот плюнул на зелёную суконку - Русскин и Бляхер порскнули в стороны. Ширков торжествовал, и череп на его рукаве довольно скалился. Такого балдежа лидер молодёжного крыла, должно быть, не испытывал со времени последнего концерта группы "Дурь", бесславно крякнувшей из-за идейно-финансовых непоняток. С презрением Ширков осмотрел опрокинутых слушателей и с официального тона перешёл на панибратский:
- Чё-то я не пойму, чё вы на этого Неверенко наезжаете? Как будто коммуняки собрались. Пускай чуваки прикалываются, как кому прикольно. А чё там было на самом деле, мне ваще по барабану. Ультрамариновая партия и особенно её молодёжное крыло выступает за полную свободу прикола. А если кто будет становиться свободе поперёк...
- Что-что? - не расслышал Рябинович. - Какого канала?
- Они грозятся всех ссылать в Елец, - пояснил седогривый. - Ничего, ручонки коротки!
* * *
Зал начал пустеть. Распорядительный замдиректора Сдобный искал, кому бы приказать, чтобы выволочь Андрюшу. Седогривый распрощался с соседями, сказав, что всему этому не долго уж осталось. Инженерно-технический слушатель подцепился к нему, объясняя, что нужно стрелять, но сейчас о таком заявить в открытую никто не способен (и Ждан Остроготов тоже).
Беспамятных и Рябинович сидели, не зная, как уйти.
- Я так испугалась! - с усмешкой сообщила им Иветта, чмокнула воздух и уцокала в коридор, балансируя с помощью сумки. Умная подруга со своим баульчиком просеменила следом, словно вспомогательный пехотинец.
Мстислав Сергеевич встал, выпустил двух соседок-девиц и протиснулся к Беспамятных.
- Здравствуйте, Виктор Петрович, - гладко проговорил Мстислав Сергеевич, садясь рядом с профессором. - Как поживаете?
- Спасибо, всё хорошо, - так же ровно ответил Беспамятных.
Рябинович зажмурился.
- Над чем работаете? - равнодушно спросил Мстислав Сергеевич.
- Вам виднее, - нахмурился Виктор Петрович.
Мстислав Сергеевич улыбнулся:
- Напрасно вы считаете нас некоей всепроникающей нечистой силой. Мне, например, не только неизвестно, но, признаться, и неинтересно, чем таким специальным вы занимаетесь. У вас своя работа, у меня - своя служба. Не думаю, что вы, всякий раз берясь за какую-либо техническую штуковину, боитесь заехать ею по голове кому-нибудь из наших. Точно так же я, имея дело с живыми людьми, нисколько не задумываюсь о том, что где-то на свете есть доктор геолого-минералогических наук Виктор Петрович Беспамятных, который отказался с нами сотрудничать. Никакому нашему устройству Виктор Петрович не повредит, не так ли?
Виктор Петрович хотел было сказать что-то вроде "Это мы ещё посмотрим!", но сдержался. Рябинович открыл глаза и ответил:
- Вот и отлично, Мстислав Сергеевич. Мы вас не знаем, и вы нас тоже не знаете.
Профессору стало противно от такого малодушия, и Виктор Петрович предпочёл уйти с претензией на отвагу:
- Скажите, пожалуйста, как поживают Александр Максимилианович и полковник Дзукерман?
- Служат, - спокойно ответил Мстислав Сергеевич. Он был похож на знаменитость, которая в очередной раз понадкусывала плоды своей славы, уже давно приевшиеся, и, поправляя маску холодной иронии, не особенно скрывает желание послать назойливых поклонников ко всем чертям.
- Передавайте им привет! - радушно произнёс профессор. - Всего доброго, Мстислав Сергеевич!
Вдруг Рябинович рассиялся так, что превратился в отражение Русскина, и поддержал друга с неожиданной дерзостью:
- Новых свершений, шеф!
Тот опять улыбнулся и бородкою притронулся к галстуку:
- До встречи!
У друзей икнуло в животе, и на негнущихся ногах они направились к выходу.
В коридоре Беспамятных и Рябинович миновали надпись, ими прежде не замеченную. На латунной табличке, привинченной у дверного косяка, вырезано было:
ЦЕНТР ИНТЕРЛИНГВАЛЬНОЙ
КОММУНИКАБЕЛЬНОСТИ И КООПЕРАЦИИ
А пониже, на золотистой пластмассе, чёрными буквами значилось:
Вице-президент
ГОР
Мстислав Сергеевич
Рябинович припомнил:
- Президентом подписывается Русскин...
- Океанолог... - произнёс в пустоту Виктор Петрович. - Знаем мы таких океанологов...
Океанологов знавали оба, и Рябинович - даже получше профессора. Но Виктору Петровичу случилось раз на международной конференции разговориться с одним включённым в группу океанологом. Виктор Петрович сделал выводы, а потом, в туалете, из любопытства изучив устройство дверных ручек с защёлками (в Союзе, такие, увы, не продавались), поворотом перочинного ножа запер океанолога в кабинке. Если вдуматься, в уборной сложные сквозные замки совсем ни к чему.
* * *
Зал почти опустел, и лишь у президиума вокруг Русскина, Бляхера и Погребищенко сохранялись вяло дискутирующие кучки. Студентки делились острыми впечатлениями от Андрюшиной презентации:
- Экстремальная жесть!
- Я умер и превратился в портал!
Сидеть продолжали только Гор и кудрявый конфетный блондин, погружённый в экран телефона. Мстислав Сергеевич вылез в проход и подошёл к блондину.
- Владимир Юрьевич, не так ли? - спросил радовзорый Гор (похоже, страсти вспыхивали в нём от соприкосновения с людьми, но гасли скоро, и взгляд его мерк).
- Да, Владимир Адамов, депутат... - не подымаясь, ответил блондин, вздув на щеках презрительные желваки.
- Бывший, - уточнил Гор и подал руку. - Мстислав Сергеевич. - (Володя встал и неуверенно ухватил припомненного Гора за пальцы). - Пройдёмте! - Гор кивнул на выход, к начальскому напору подмешав немного "dolce".
- Не понимаю, зачем ваш центр скинул мне приглашение, - с натужной вежливостью высказал Володя. - И каждый день дублировал, девушки звонили... Это ж ролевичьё бесперспективное! - ощерился он на обстановку, достаточно оглядев чистенького Гора и оценив его как непричастного к деребне гнидомассы.
- Но вы пришли и сидели... - дольчевато подмигнул Гор (Володю резануло слово "пришли" - своею правдой). - Стало быть, вы очень заинтересованы в любых перспективных предложениях.
Гор остановился у дверей, пропуская вперёд Володю. Тот объяснил:
- Ваша девушка с французским акцентом говорила, что серьёзная структура желала бы сделать меня своим представителем.
Они оказались в коридоре, сумрачном и вовсе тёмном от морёных панелей.
- Не обольщайтесь! - в спину Володе произнёс Гор. - Считайте, что это пробы.
- Кастинг? - обернулся Володя с сообразительной усмешечкой.
- Я не люблю это слово, - остро пояснил Гор. - Оно как будто происходит от славянского "касть". Как и "пакость".
- Но перспективы-то есть? - помрачнел, оскользнувшись, Володя.
- Вы в отчаянном положении, - ответил
