– Разница между серебром и рыбой не такая уж и большая, – добродушно проговорила Аделина.
Она была довольна предложенным Звенко разрешением конфликта.
Часлав же не мог понять, радоваться ему или печалиться. С одной стороны – выделение Мстиславу в удел торгового города давало в его руки источник денег. Без денег невозможно содержать дружину. А без дружины бесполезно о чем-либо мечтать.
Разумеется, все понимали, что править в Таматархе будут пока Аделина и Часлав. Но лет через десять Мстислав достигнет совершеннолетия и власть перейдет в его руки.
С другой стороны, оставался вопрос, который задал Часлав еще в самом начале: уместно ли наследнику великого князя становиться данником удельного князя?
После пира Сфенг задал осторожный вопрос князю Звенко:
– Князь, а не делаешь ли ты ошибку, отдавая такой богатый город в удел другому? Дружина тебя может не понять.
Князь Звенко почему-то покраснел и начал объяснять, хотя мог этого и не делать:
– Дружине я объясню, что Мстислав будет больше платить, чем сейчас. Так что дружина ничего не потеряет. А оставлять Мстислава рядом с собой опасно – он и его дружина голодны, а голодный человек всегда ищет возможность отнять добро у сытого. А если Таматарху дать Мстиславу в удел, то мы и наказ Владимира – держать их подальше от княжеских дел – выполним, и Мстислава не обидим, и себя обезопасим. А случится что с ними – так нашей вины в том не будет.
Глава 71
Пир закончился поздно.
Звенко предложил гостям переночевать на княжеском дворе, но Аделина вежливо отказалась, заявив, что до лагеря рукой подать.
Несмотря на позднее время, дорога от княжеского дворца до лагеря киевлян была оживленной – ходили дружинники, слуги.
Тем не менее Звенко решил проводить Аделину. Правда, у ворот княжеского двора Аделина еле уговорила его остаться.
Дальше они пошли в сопровождении дружинников.
Луна, словно огромная перезрелая сырная голова, висела над крышами домов. В городе было так светло, что даже не требовалось освещать дорогу факелами.
Воздух был как парное молоко – теплый и душный.
Глаза, тяжелые словно камни, закрывались сами собой. Ноги шли сами собой, цепляясь за каждую кочку.
Мстислав мечтал скорее дойти до шатра, упасть в мягкую постель и забыться. Тишка, чтобы он не упал, поддерживал его под руку.
Аделина и Часлав разговаривали вполголоса.
– Сестрица, ты заставила князя потерять голову, – укорял Часлав.
Аделина тихо смеялась:
– При такой невзрачной жене, как у него, это несложно было сделать.
– А чего же ты не влюбила в себя Владимира? Тогда бы нам не пришлось мыкаться бог знает где.
– Владимир? Владимир – другое дело. Он столько женщин видел, что уже не понимает разницы между ними. Он обыкновенный скот!
– Однако как ты груба, сестра. И – неосторожна.
– Тут нет никого, кто бы мог услышать нас, а тем более передать ему мои слова. Впрочем, ему уже все равно, что я говорю о нем. Его мысли одним забиты – чтобы Анна родила ему сына, которого он мог бы сделать царем.
Часлав согласился:
– Это так. Не зря он так добивался Анны.
Аделина фыркнула:
– У этой коровы только одно достоинство – она царского рода.
– Это перевешивает все ее недостатки как женщины, – проговорил Часлав.
Аделина промолчала.
Часлав спросил:
– Сестра, ты влюбилась в Звенко?
– Нет! – удивленно ответила Аделина.
– Тогда зачем тебе Звенко? Ты строишь на него какие-то планы? Или просто играешь?
Аделина хмыкнула:
– Брат, мои игры не должны беспокоить тебя!
Часлав громко недовольно засопел:
– Я пока воспитатель своего племянника.
– А я его мать!
– Ты слишком много берешь на себя!
– Я его мать и должна беспокоиться… Да – хотя бы, чтобы он выжил! Часлав, мои игры уже приносят нам пользу. Если бы Звенко не влюбился в меня, то что бы мы сейчас делали?
– Но ты совсем перестала советоваться со мной! Поступаешь, как тебе захочется.
– Зачем?
– Я – мужчина!
– И – что?
Они вошли на освещенную костром площадку перед шатрами.
Шатры Аделины и Часлава были рядом.
– Хорошо, – примирительно сказала Аделина, останавливаясь перед входом в шатер Часлава. – Я буду с тобой советоваться. Но и ты постарайся быть мудрее и дальновиднее.
– Ты о Таматархе?
– Да. Надо брать Таматарху, пока Звенко дает ее нам.
– Тогда сын великого князя будет платить ему дань. Это ущемит честь…
– Ну, об этом пусть побеспокоится сам великий князь – ведь в первую очередь его честь задевается. А сейчас надо Мстиславу объяснить, как ему говорить с дружиной. Чтобы она не разбежалась… чтобы наши дружинники не ушли к Звенко.
– Ты не веришь дружинникам? – удивленно проговорил Часлав.
– Нашим? – спросила Аделина и со смехом ответила: – Не верю ни в малейшей степени! Похоже, самые надежные из них – это двое бродячих мальчишек, которых подобрал на помойке Мстислав.
Мстислав нырнул под полог.
Внутри шатра было светло. В бронзовом подсвечнике, стоявшем на столике с мисками с пирожками и фруктами, тлела слабым желтым огнем свеча.
Из тонких боков пирожков подтекал темно-красный сок.
Пирожки были с вишней.
Мстислав любил пирожки со сладкой вишней.
Но он устал так, что на пирожки не обратил никакого внимания. С полузакрытыми глазами, словно сомнамбула, он сразу двинулся в сторону
