Книга Византия. Удивительная жизнь средневековой империи - Джудит Херрин

Однажды вечером – это было в 2002 г. – в дверь моего кабинета в лондонском Королевском колледже постучали двое рабочих. Они занимались ремонтом старых зданий и часто проходили мимо моей двери с табличкой «Профессор византийской истории». В конце концов они решили остановиться и спросить: что такое Византия? По их мнению, это было как-то связано с Турцией. И что особенного в ее истории?

И я попыталась вкратце объяснить двум серьезным строителям в касках и тяжелых ботинках, что такое византийская история. Многие годы преподавательской работы никак не подготовили меня к этому моменту. Ведь требовалось изложить в десятиминутной беседе все, что я изучала и чему учила целую жизнь. Рабочие тепло поблагодарили меня, сказали, что им было чрезвычайно любопытно узнать, что представляет собой эта самая Византия, и спросили: почему я ничего не написала о ней? Не написала книги для них? Я хорошо поняла, что они имеют в виду. О византийской истории написано бесчисленное множество книг – их слишком много, чтобы сосчитать, и большинство из них являются слишком длинными, чтобы их можно было прочитать. Очень часто они описывают череду ушедших императоров, более 125 константинопольских патриархов, многочисленные сражения в предсказуемых категориях политической, военной и религиозной деятельности на протяжении 11 столетий. Лишь немногое из всего перечисленного способно вызвать интерес строительных рабочих, впрочем, как и представителей любой другой профессии, за исключением разве что узких специалистов – историков. И я стала думать, как ответить на вопрос: что такое Византия? Византийская история?

И сразу столкнулась с трудностями. Я делала слишком много допущений, не могла обойтись без затруднительных для понимания моментов. Но я всегда гордилась тем, что мои лекции по византийской истории вызывают интерес у аудиторий, с ней незнакомых. Занимаясь поисками методики, я отлично знала, что в 1000-летней византийской истории достаточно ярких впечатляющих и трагических эпизодов, чтобы привлечь внимание любителей сенсаций. Однако это сводило написание истории к перечислению драматических случаев, лишая ее глубины, сглаживая богатейший и разносторонний опыт. Византия – это не только богатство, господство на море и имперское могущество. Я хотела, чтобы читатель почувствовал, почему Византию трудно понять, невозможно познать и почему она может представляться непонятной, смутной и, несмотря на огромное количество трудов о ней, малоизвестной. Сложности усугубились тем, что современные средства массовой информации сделали термин «византийский» оскорбительным. Чего, к примеру, стоит фраза «налоговые правила воистину византийской запутанности» в описании переговоров Евросоюза.

Византия вызывает в воображении двойственный образ: с одной стороны – заговоры, убийства, физические увечья, с другой – непомерное богатство, блеск золота и драгоценных камней. Однако в период Средневековья у византийцев не было монополии на запутанность, предательство, лицемерие, туманность и богатства. Они дали миру большое количество умных, способных лидеров, блестящих генералов, предприимчивых теологов, которым завидовали и которых всячески старались опорочить. Вовсе не византийцы изобрели инквизицию – они вообще, как правило, избегали сжигать людей на кострах. Но существует некая тайна, связанная с этим «потерянным» миром. Ее трудно определить словами, возможно, потому, что у Византии нет современного наследника. И она остается скрытой за великолепием средневекового искусства – золотом, мозаиками, шелками и императорскими дворцами.

Чтобы дать свою оценку Византии, в этой книге я постаралась по возможности ясно и интересно выделить самые важные, на мой взгляд, моменты, раскрыть, какие структуры и личности являлись их основой. Таким образом, я стремилась, чтобы вам было интересно до самой последней страницы, чтобы вы почувствовали, что познакомились с новой цивилизацией. Самое главное, чтобы вы поняли: современный западный мир, развившийся из средневековой Европы, не мог бы существовать, не будь он защищен и вдохновлен тем, что происходило на востоке – в Византии. Мусульманский мир тоже является важным элементом этой истории, равно как и отношения любви-ненависти между христианством и исламом.

Каковы ключевые черты этой важной, но малоизвестной истории? Во-первых, Византия – это тысячелетняя цивилизация, которая на протяжении всего Средневековья оказывала влияние на все страны Восточного Средиземноморья, Балканы и Западную Европу. В VI–XV вв. это влияние усиливалось и ослабевало, но было постоянным. Византийская цивилизация впитала языческие, христианские, греческие, римские, древние и средневековые компоненты. Ее культурное и художественное влияние теперь считается непреходящим наследием. Но вдобавок в Византии получили развитие фундаментальные аспекты управления, такие как имперский суд, дипломатическая служба, гражданская бюрократия, церемония коронации. Нельзя не упомянуть и о выраженной роли женщин в политике.

Величие Константинополя, сердца обширной империи, с унаследованной им системой имперского управления и разнообразием источников, ее стимулировавших, давало бесконечную уверенность и правителям, и подданным. Необходимо особо подчеркнуть этот аспект Византии. К началу правления императора Юстиниана (527–565) базовые структуры империи насчитывали уже 200 лет, и они так прочно закрепились, что оказались неизменными. Они создали глубоко укоренившуюся культуру, которая стала порождением древних греков, дохристианских источников, а также римских и христианских идей как идеологических, так и практических (пример – философские дискуссии и военные фортификационные сооружения). Вся система была воспета в имперской риторике и представлена в имперском искусстве, чтобы возвысить ее до вечного постоянства. Какими бы невыразительными ни казались высказанные идеи, они тем не менее подтвердили и еще глубже укоренили уверенность в себе византийских императоров, их приближенных и подданных. На этих идеях базировалась исключительная способность византийцев решать сложные задачи, требующие большого напряжения сил, в VII и XI вв. и, конечно, в 1204 г. И всякий раз она адаптировалась и изменялась, опираясь именно на базовые элементы империи, породив ощущение приверженности традициям.

В этом смысле византийская культура воплощает понятие французского историка Фернана Броделя об исторической долговременности – longue durée: о том, что переживает превратности смены правительств, новомодных фасонов и технологических усовершенствований, о постоянном бессрочном наследии, которое может одновременно сковывать и вдохновлять. В то время как Бродель применял эту идею больше к географическим факторам, которые определили историю Средиземноморья, мы можем адаптировать ее, чтобы отличить византийскую культуру от культур ее соседей. Ведь в противоположность другим средневековым обществам – и на западе, и в мусульманском мире, Византии было уже много веков к тому времени, когда Карл Великий и Гарун аль-Рашид в 800-х гг. появились на исторической сцене, и ее культура являлась одновременно и ограничителем, и источником силы. На самом деле, как мы убедимся, она родилась старой, импортировав в свою столицу еще при ее строительстве античную архитектуру и статуи. Концептуальные рамки византийской культуры, которую осуждают, считая консервативной, и хвалят, называя традиционной, дали общее чувство причастности, увековеченное в характерных и изменчивых образах, и все они предназначены исключительно для славы и величия Византии. Так образовалось гибкое наследие, которое доказало свою способность поддерживать, сохранять и усиливать империю в периоды даже самых тяжелых кризисов.