– каяк, плывущий против течения. Если мы разделимся, то вот три главных совета: первый – не дайте прижать вас к ограде моста, держитесь от нее как можно дальше. Второй: чувствуйте землю под ногами. Третий: загораживайтесь руками, как боксер. Берегите грудную клетку, чтобы дышать, несмотря на сломанное ребро.
Николь старается воспринимать людской поток вокруг как густую патоку.
Толпа – все равно что грязевой поток с водоворотами. Надо забыть, что это такие же люди, как я: теплая патока – вот кто они такие.
В толпе сформировались течения, несущие людей в противоположные стороны, это и создает водовороты.
Один из парапетов моста не выдерживает напора. Белая масса паломников хлещет в образовавшуюся дыру с высоты нескольких метров и разбивается о камни внизу. На белоснежной ткани расцветают, как маки, алые пятна.
5
Моника стоит на балконе своего гостиничного номера высоко над Каабой и наблюдает в бинокль за ситуацией внизу, ухудшающейся с каждой секундой.
Гэри Салливан, стоящий рядом с ней, не убирает от уха телефон: он непрерывно получает информацию от агентов на месте событий и от переодетых в саудовских полицейских сотрудников ЦРУ, расставленных неподалеку от моста.
Моника поражена этим белоснежным морем людей. По толпе бегут течения, в дыру в парапете продолжает изливаться белый людской поток. Давка приобретает невероятный размах.
В те минуты, пока это длится, у Моники крепнет опасение, что из-за страшной неразберихи сообщения агентов теряют достоверность.
Наконец Салливан поворачивается к ней.
– Мохсен Фахризаде ранен, но ему удалось спастись.
– Как это, «спастись»?
– По донесениям наших людей, он упал, его изрядно потоптали, но рядом с ним оказалась какая-то женщина, она сумела вывести его из толпы, толкая против течения.
Николь! Я могла бы разделаться с ними обоими.
Проклятье, неужели пешки – категорически не мои фигуры? Что ж, раз так, буду ходить по-королевски.
– Что там ваш маячок? Где сейчас Фахризаде? – спрашивает она.
Салливан звонит своим людям и получает на свой телефон GPS-локализацию.
– Он в паломнической больнице Мина Аль-Вади.
– У вас есть оружие с глушителем?
Гэри Салливан достает из чемоданчика маленький автомат «Узи», навинчивает глушитель, ставит лазерный прицел.
– Что вы задумали?
– Доделать начатое.
– Я с вами.
– Нет, мне сподручнее одной.
Ее как ветром сносит. С титановой ногой нельзя не прихрамывать, но после Афганистана она прошла программу интенсивного переучивания, вернувшую ей былую прыть. После завершения программы она усердно тренировалась сама. Давнее знакомство с боевыми искусствами тоже способствует гибкости и стремительности, компенсирующим хромоту.
Она мчится через город, охваченный хаосом. Все перекрестки перегорожены, повсюду заторы, «Скорая помощь» и машины полиции надрываются сиренами, обезумевшие пешеходы разбегаются в разные стороны.
Паника нарастает, саудовской полиции и экстренным службам не удается синхронизировать свои действия, они только друг другу мешают.
Бежать далеко, это бег с препятствиями, но Моника с разбегу преодолевает все преграды.
И вот перед ней дорожный указатель «Больница Мина Аль-Вади».
Она вбегает в холл. Раненых подвозят ежесекундно, бригады медиков сбиваются с ног. Пользуясь суматохой, Моника хватает в гардеробе для сотрудников медицинский халат и вешает себе на шею подвернувшийся под руку стетоскоп, чтобы никому не пришло в голову ее остановить. Потом торопится по коридору, читая таблички на дверях. Вот и палата Фахризаде. Она достает автомат, передергивает затвор, включает лазерный прицел и ударом ноги распахивает дверь.
Перед ней полсотни стоящих почти вплотную одна на другой коек, на каждой по страдальцу. Она начинает изучать лица, но через полминуты замирает: у нее на груди, там, где сердце, появляется зеленое пятнышко. В последний момент она отскакивает в сторону, и наведенная лазером пуля свистит мимо.
У кого-то здесь такое же оружие, как у меня.
Моника быстро определяет, откуда стреляли, переводит свой «Узи» на стрельбу очередями и поливает пулями то место, где засел враг.
Раненые на койках не обращают внимания на женщину в медицинском халате, ведущую перестрелку с невидимым стрелком.
Я угодила в ловушку.
Моника не хочет продолжать перестрелку среди недужных людей. Она выбегает из палаты, перепрыгивает через раненых, лежащих прямо на полу в коридоре, выбегает из больницы. Двор запружен машинами «Скорой помощи», она прячется за одной из них.
Ждать недолго.
Зеленая точка появляется у ее щеки, пуля свистит мимо ее уха, не задев голову. Теперь она, по крайней мере, знает, с какой стороны ждать следующего выстрела.
Противник будет подбираться ближе.
Выглянув из-за машины, служащей ей прикрытием, Моника замечает уверенно приближающуюся светловолосую женщину, не обращающую внимания ни на что, что могло бы ее отвлечь.
Проклятье, это она!
Моника высовывается из-за машины, стреляет… и мажет. Ответная пуля едва не попадает ей в голову, ей опять приходится прятаться.
Это похоже на финальную дуэль в вестерне, разница в том, что место действия – не американский Дикий Запад, а забитый машинами, испепеляемый солнцем двор саудовской больницы Мина Аль-Вади.
Сирены, гудки машин саудовцев, доставивших в больницу своих раненых, несущиеся со всех сторон вопли доводят напряжение до предела.
Для Моники все это – не просто испытание для органов чувств, а сущий кошмар.
Зато у меня потрясающая возможность с ней расправиться, и я ее не упущу.
Моника закидывает за спину автомат и заползает под машину, чтобы видеть ноги своей противницы. В нужный момент она бесшумно вылезает, заходит Николь за спину, незаметно подкрадывается, набрасывается на нее, левой рукой сжимает ей шею и тащит назад, блокируя ей правую руку с оружием.
Пользуясь эффектом неожиданности, она заставляет австралийку выронить оружие, но та высвобождается, нанеся ей удар локтем в печень. После этого Николь тянется за своим пистолетом, но Моника сбивает ее с ног. Женщины катаются по асфальту, вцепившись друг другу в запястья, со стороны они – вылитые взбесившиеся кошки.
Вокруг трудятся санитары, не обращая на них внимания, тащат носилки с ранеными, перешагивая через дерущихся дам. Несколько прохожих честят их за неприкрытые лица, но, видя, что это драка не на жизнь, а на смерть, благоразумно держатся в стороне.
Моника до крови кусает Николь за шею. Та в отместку рвет ей ногтями лицо. Николь оказывается сверху и придавливает Монику коленями, Моника уже задыхается, шарит рукой по асфальту, нащупывает осколок бутылки и с размаху всаживает его Николь прямо в глаз. Ощущение странное: сначала погружению осколка ничего не мешает, но потом он натыкается на кость. Брызжет кровь, Николь издает вопль боли и закрывает лицо ладонями.
Получай!
Какие-то люди хватают их обеих и разнимают. Это саудовские полицейские, получившие сигнал о буйстве двух фурий.
Сидя в машине полиции, Моника видит в
