Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 106
Война с русскими (1904–1905 годы) была гораздо более длительной и кровопролитной, чем конфликт с Китаем десятью годами раньше. Японские войска под командованием генерала Ноги Марэсукэ (1849–1912) постепенно брали верх. В январе 1905 года они после семимесячной осады захватили Порт-Артур, а затем одержали окончательную победу в Мукдене в Центральной Маньчжурии. На протяжении всей войны морское пространство между материком и Японией контролировал ее флот, а в мае 1905 года адмирал Того Хэйхатиро (1847–1934) перехватил и в Цусимском сражении уничтожил российскую эскадру, переброшенную на Дальний Восток с Балтики.
Посредником в послевоенных переговорах выступил американский президент Теодор Рузвельт. По условиям Портсмутского мира Россия уступила Японии южную часть Сахалина, аренду Порт-Артура и остальной части территории Квантунской области. Японии была передана Южная линия Китайско-Восточной (Маньчжурской) железной дороги. Корея стала японским протекторатом (ее первым генерал-резидентом был назначен Ито Хиробуми), и в конечном счете в 1910 году была аннексирована.
Таким образом, эпоха Мэйдзи завершилась на высокой ноте — были достигнуты огромные дипломатические успехи. Международные соглашения пересмотрены, государственные границы четко определены и защищены. Японская армия и флот прекрасно проявили себя в двух крупных войнах, и мир кивнул — Япония имеет «естественную» сферу влияния в Северо-Восточной Азии. Это признание легло в основу англо-японского союза 1902 года, в соответствии с которым Британия не оспаривала интересы Японии в Корее в обмен на принятие Японией британского господства в долине Янцзы, а затем, когда три года спустя условия союза были пересмотрены, и британского правления в Индии. Для обеих держав Россия являлась врагом. Кроме того, Япония приобрела две важные колонии — Тайвань (Формозу) и Корею. На Тайване, жители которого едва ли осознавали себя как единую нацию, было введено бюрократическое правление (впрочем, справедливое и благотворное). Корея получила от своих новых хозяев экономическую и образовательную инфраструктуру, способствовавшую модернизации, но дорого заплатила за это политическим угнетением и национальным бессилием. Между тем для японской торговли и промышленности к северу от реки Ялуцзян открылись малонаселенные земли Маньчжурии.
Конечно, не все то золото, что блестит. Хотя в ретроспективе происходящее выглядит так, будто государственные деятели эпохи Мэйдзи реализовывали в отношении Кореи тщательно продуманный долгосрочный план, на самом деле сие не так. Они часто реагировали на события, а не предупреждали их и нередко колебались между жесткой и соглашательской политикой. Наряду с этим у себя на родине правительству теперь приходилось учитывать общественное мнение, намного более воинственное, чем оно само, — правительство. В частности, условия Симоносекского и Портсмутского договоров вызвали в Японии сильное неудовольствие: после того как были обнародованы условия последнего, в Токио пришлось ввести военное положение из-за массовых беспорядков.
Безусловно, самым серьезным достижением Японии стало то, что теперь она была принята как равная великими державами западной цивилизации — внешне незыблемыми и блистательными, но пронизанными духом национальной ненависти и соперничества. С учетом того, что Китай и Российская империя продолжали быстро ослабевать, возникновение в глобальном сообществе новой державы неизбежно создало и новые противоречия. Кроме того, после реставрации Мэйдзи японская дипломатия получила неоспоримый опыт национализма в теории и далее проявляла заметную тягу к оппортунизму на практике. Все эти факторы ничуть не облегчали напряженное положение в мире, где война по-прежнему считалась законным продолжением дипломатии.
Экономическая политика и начало индустриализации
С точки зрения будущего самые важные решения эпохи Мэйдзи были приняты в области экономической политики. За несколько лет реставрации новое правительство пошло намного дальше ограниченных экспериментов сёгуната Токугава с иностранными технологиями и сумело достичь повсеместного распространения самоподдерживающейся программы экономической модернизации. При этом оно решительно отвергло узость взглядов, сопутствовавшую ранним усилиям в области судостроения и изготовления артиллерийских орудий, в пользу широкой индустриализации, которая отныне стала самоцелью, порой в ущерб традиционному социально-политическому порядку общества. Некоторые страны, в частности Китай и Турция, в середине XIX века находились в таком же положении, как Япония, но ни одной из них не удалось изменить положение дел столь решительно и эффективно. Честно говоря, трудно предположить, что лидеры эпохи Мэйдзи с самого начала осознавали все последствия своих действий. Они, скорее, рассматривали развитие промышленности и современную экономику как способ укрепить государственную безопасность и поддержать величие нации, но на самом деле их политика дала стране намного больше.
Самураи могли соглашаться или не соглашаться с распространением модернизации, однако традиционная роль в управлении страной сделала их идеальными организаторами перемен. Вероятно, в истории не было сословия, которое лучше справилось бы с планированием экономических преобразований, но одно лишь талантливое руководство не сыграло бы такой выдающейся роли, если бы за самураями не последовали простые люди — их участие в модернизации экономики, хотя и менее очевидное, особенно в деталях, преуменьшать не следует. Решающее значение имело развитие во времена последнего сёгуната городов и системы производства и торговли в сельской местности. Оно не только создало кредитные и вексельные механизмы и установило достаточно устойчивые деловые связи между администраторами, которые могли никогда друг друга вообще не видеть. Происходившие в эпоху Токугава процессы способствовали довольно высокому для традиционного общества уровню грамотности населения и обеспечению его разнообразными товарами кустарного ремесленного производства[146], но, возможно, важнее всего было то, что японцы эпохи Мэйдзи унаследовали от предыдущего исторического периода дух предпринимательства, особенно сильный среди зажиточных крестьян. Деревни оставались основным источником производства до конца XIX века. Кроме того, модернизацию, что называется, подстегивали и другие факторы. Возникли проблемы убыточной внешней торговли и оттока из страны золота и серебра, поскольку у японцев вскоре развились неуемная страсть к иностранным товарам. Ввести протекционистские тарифы не представлялось возможным, поэтому единственным средством решить данную проблему стало развитие современных отраслей и расширение ассортимента товаров для экспорта. Спасти отечественные ремесленные изделия от конкуренции со стороны более дешевых западных изделий фабричного производства могли только современные методы. И наконец, чтобы поддержать самураев, правительство постаралось создать новые отрасли промышленности. С одной стороны, оно пришло к верному выводу, решив, что не может позволить себе и дальше обеспечивать наследственное жалованье и самураи должны выполнять оплачиваемую работу, а с другой — не хотело уничтожать класс, к которому принадлежало большинство его членов и которое оно рассматривало (снова справедливо) как надежду нации[147].
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 106
