— Ну что, Авраам, тебе уже надоело играть? осведомилсяМем. — Но теперь уже я вошел во вкус! Сдавай свои карты, судьба продолжаетговорить!
Авраам кивнул, смешал карты.
Пламя свечей снова качнулось, как будто его коснулся легкий,неощутимый ветерок. Но на этот раз в комнате стало темнее, тени разрослись ипридвинулись к столу, будто они тоже наблюдали за игрой.
Старик перетасовал карты, разделил колоду пополам, снялверхнюю карту с правой половины.
Из нарядных облаков в верхней части карты выглядывалкудрявый юноша в красной одежде, с ярко-синими крыльями за спиной и золотойтрубой возле губ — архангел, трубными звуками возвещающий день Страшного Суда.
В нижней части рисунка из условно изображенного адскогопламени поднимались уродливые костлявые тела — спешащие на Страшный Суднераскаявшиеся грешники.
Двадцатый Аркан.
Страшный Суд, или Воскресение из мертвых.
— Ах, ах, ах! — Черный Человек сделал вид, чторисунок на карте внушил ему мистический ужас. — Ну надо же, какая сильнаякарта! Что мне делать, что делать?
Возле стены из тени выступил рослый, представительныймужчина в красном камзоле и широкополой шляпе с пером. В левой руке он сжималаркебузу.
— Господин Якоб Дирксен де Рой! — покосился нанего Мем. — Ну что ж, посмотрим, что вас ждет!
Он схватил верхнюю карту из левой стопки, бросил ее на стол…
Архангел на карте выронил трубу, адское пламя заколебалось ипогасло.
— Страшный Суд отменяется! — дурашливым голосомвоскликнул Мем. — Твоя карта снова бита, старик!
Призрак гвардейца покачнулся. В его горле появилась рукоятканожа, по камзолу потекла кровь, почти незаметная на красной ткани.
— Ну что, старик, может быть, на этом мызакончим? — Черный Человек со скучающей миной поглядел на своегопротивника. — Ты сам предложил мне эту партию, так что сам и ответишь заее исход!
Авраам встретил взгляд противника без страха.
Его морщинистое лицо, тускло озаренное пламенем свечей,казалось вырезанным из темного дерева. Морщины на лбу пришли в движение, истарик проговорил:
— Мы продолжим. Карты сказали еще не все.
Он произнес несколько слов на древнем гортанном языке, намгновение прикрыл глаза, сделавшись еще больше похожим на изваяние. Затем оноткрыл глаза, улыбнулся странной улыбкой и снова принялся тасовать карты.
Опять две стопки легли рядом на стол.
Но на этот раз две верхние карты из правой колоды раскрылисьсами собой — третий Аркан, Императрица, и восьмой — Правосудие.
Величественная женщина, восседающая на троне. Богатыепарчовые одежды, золотая корона, символы власти в руках.
На второй карте — Фемида с весами в одной руке и карающиммечом в другой.
В комнате стало немного светлее.
Возле дальней стены возникли две светящиеся фигуры, словнооблаченные в золотое сияние — молодой красавец-лейтенант в нарядном желтомкостюме, расшитом золотом, и маленькая женщина с личиком колдуньи ирастрепанными волосами, облаченная в пышное золотистое платье…
— Вот как! — воскликнул Черный Человек. —Тыраскрыл сразу две карты, две свои самые сильные карты, старик? Но и это тебе непоможет!
Он произнес несколько непонятных слов, схватил верхнюю картуиз левой стопки и бросил ее на стол.
Карта перевернулась, открыв тот же сгорбленный скелет,ухмыляющийся череп тринадцатого Аркана…
— Одной и той же картой бьешь ты все мои… — негромкопроговорил Авраам. — Одной и той же…
— Что делать, если она выпадает мне раз за разом, иесли это — самая сильная карта? словно эхо, откликнулся ЧерныйЧеловек. —Все карты этой колоды трепещут перед ней! Кто устоит передСмертью? Отшельник и Император, Папа и Маг, все в ужасе ждут ее! Ни Правосудие,ни Ангелы, ни Звезды заодно с Солнцем — ничто не устоит перед ее властью! Нучто, старик, ты смиришься, наконец, со своим поражением?
— Постой, — прервал его Авраам. — Разве ты невидишь, что на этот раз твоя карта не сыграла?
Мем удивленно взглянул на стол.
С раскрытыми картами ничего не происходило. Императрица иПравосудие взирали перед собой с прежним величественным спокойствием. И двезолотистые фигуры возле стены ничем не выказывали страха или трепета.
Зато со скелетом на тринадцатой карте происходило что-тостранное. Он дрожал, стуча всеми своими костями, словно чего-то или кого-топанически боялся. И ухмылка черепа была теперь не издевательской, а жалкой инапуганной.
— Что это? — раздраженно проговорил ЧерныйЧеловек. — Старик, что ты затеял? Ты знаешь, что в этой игре нельзяпередергивать!
— Нельзя, — кивнул Авраам. — Карты самирешат, как лечь! И мы с тобой здесь бессильны!
Вдруг третья карта с правой стороны слетела на стол рядом спервыми двумя, частично накрыв тринадцатый Аркан Смерти.
На ней был нарисован человек в пестрых лохмотьях и дурацкомколпаке.
Нулевой Аркан. Безумец.
— Имя его — Шин! — торжественно произнесАвраам. — Тайное значение в книге Сефирот — Стрела. Число его — ноль, ибоон — Ничто, Абсолют, Первопричина, То, с чего все началось и чем всезакончится! Суть его —Подлинная Реальность! Это — поистине самая сильная картасреди Старших Арканов, и она бьет твою!
Скелет на тринадцатой карте задрожал еще сильнее и вдруграссыпался на тысячу крошечных кусков.
В комнате стало светлее, и две сияющие фигуры у стенывыступили вперед.
А позади них появилась третья фигура, неразличимая.
— Кто это? — в гневе выкрикнул Черный Человек,вскочив с кресла. — Кого это ты ввел в игру, старик, утаив его от меня?
— Ты проиграл, Мем, — отозвался Авраам, поднявголову и положив на стол тяжелые старческие руки. — Твоя единственнаякарта бита, а другой у тебя нет и не будет! А кто мой неизвестный игрок.., современем ты узнаешь!
Мем бросил на него полный ненависти взгляд, запахнулся всвой черный плащ и шагнул к двери.
— Помни! — бросил вслед ему Авраам. —Покакартина не покидает прежнего места ты бессилен.., но даже если это произойдет,если она отправится в путешествие — ты видел мои карты и знаешь, что тогдапроизойдет!
Свечи на столе запылали гораздо ярче. Золотистые призраки устены растаяли, как тает туман на рассвете. Только резные маски зверей имифических чудовищ проводили Черного Человека скрипучим издевательским смехом.
* * *
Этот район редко посещали туристы. Мрачные приземистые домазанимали, должно быть, какие-то склады, по крайней мере, вид у них былсовершенно нежилой. От грязного канала, по которому плыли апельсиновые корки, пустыепластиковые бутылки и прочий мусор постиндустриальной эпохи, поднималсяклочьями серый зловонный туман, с которым не мог справиться неяркий солнечныйсвет, время от времени пробивавшийся в разрывы туч.
