Во времена правления Филиппа V (1700–46), после окончания в 1714 г. Войны за испанское наследство, наблюдалась вспышка насилия (1 463 суда и 111 казненных). Затем организация пришла в упадок[40].
В Португалии, где численность населения была меньше, чем в Испании, в период между 1536 по 1767 гг. состоялось приблизительно 45 000 процессов (включая 13 667 судов в Гоа)[41]. По наименьшими оценкам, 1 543 человека «освободили».
Не вызывает сомнений, что приведенные цифры ниже, чем полагали многие[42]. Если не учитывать в наших вычислениях первые пятьдесят лет истории инквизиции в Португалии и Испании, количество смертей окажется значительно меньше, чем число убитых во время охоты на ведьм в Северной Европе в период с 1560 по 1680 гг. Там минимальные цифры составляют 40 000 казненных[43].
Кровавая охота на ведьм охватывала Австрию, Англию, Францию, Германию, Голландию, Шотландию, Швецию, Швейцарию и Трансильванию. Но инквизиция в Португалии и Испании, хотя и преследовала ведьм, казнила очень немногих из них. Эти сравнения заставили историков (и прошлых, и нынешних) утверждать: Испания пала жертвой «черной легенды», которая изображает жестокость ее инквизиции и завоевание Америки в самом дурном свете. Но подобные и еще более страшные эксцессы происходили и в других местах.
«Черная легенда» появилась в середине XVI века после освобождения папой Альфонсо Диаса, юриста папского двора. Диас подстрекал к убийству собственного брата Хуана, который стал протестантом в Париже, где учился[44]. Это дело стало знаменитым и привело к появлению многочисленных антикатолических памфлетов по всей Северной Европе. Они дополнились выходом в свет в 1560-е гг. книги, написанной анонимным испанским беженцем от инквизиции под псевдонимом Рейнальдо Гонсалес Монтес. Возможно, Монтес был монахом, которого обвинили в исповедании протестантизма в 1560-х гг. в Севилье. После своего бегства в Северную Европу он опубликовал графический и малосимпатичный рассказ об инквизиции[45].
Эти опубликованные работы подхватили страны, которые завидовали испанскому могуществу и боялись его. Вскоре памфлеты превратились в инструменты пропагандистской кампании. И она (в том не может быть никаких сомнений) несправедливо очернила деятельность инквизиции, представив ее в куда более страшном свете по сравнению с другими преследованиями, проводившимися в то время в Европе и других местах[46].
Но существует различие между рассмотрением инквизиции в этом контексте и оправданием ее крайностей.
Инквизиция Испании не преследовала ведьм чрезмерно. Но это происходило в основном оттого, что уникальная смесь культур Португалии и Испании обеспечивала для преследования других козлов отпущения. (Это мы и увидим позднее). Не имелось необходимости выдумывать ведьм[47].
Еще серьезнее то, что при стремлении избавиться от «черной легенды», некоторые историки допустили тревожные фактические ошибки. Это, например, голословное утверждение, что пытки «применяли очень редко — почти исключительно в период первых двух десятилетий» (см. главу 3)[48].
В Испании многие из таких историков-ревизионистов проходили первоначальное обучение в условиях режима Франко. А для него католическая церковь была грозным оружием идеологической пропаганды. Интеллектуальная атмосфера той эпохи прекрасно выражена во взглядах Антонио Сьерры Корельи, автора книги, посвященной цензуре под эгидой инквизиции. В 1947 г. он заявил: «Только какой-нибудь жалкий писака, зараженный анахроническим пониманием либерализма, может убежденно возражать против легальной цензуры науки и литературы. Он сочтет, будто это важная общественная функция является несправедливым и раздражающим вмешательством власти»[49].
Эра Франко была таким периодом, когда люди писали о современных им событиях косвенно, сосредоточив внимание на прошлом[50]. Увеличение числа ревизионистских взглядов на инквизицию в период режима Франко фактически отражает попытку сделать более приемлемыми взгляды генералиссимуса и их воздействие на Испанию[51]. Поэтому наследие этой эпохи в наше время нельзя рассматривать с уважением, что порой делается в некоторых кругах, где еще не понимают в полной мере опасность создания сыскного государственного аппарата. Иначе мы однажды обнаружим, что «черную легенду» вытеснила «белая»…
Нам следует изучать португальскую и испанскую инквизицию одновременно[52]. Процедуры в этих учреждениях были почти идентичными[53].
