– Здесь пятьсот.
– Мало!
Останавливаемся у Ольгиного стола. Она отмечает, что мы ушли на расклейку ориентировок.
– Подождите минуту, сейчас еще пятьсот будет.
Я отворачиваюсь и вцепляюсь в стойку. Голова кружится, подкашиваются ноги. Как не вовремя…
– Готово, забирайте.
Беру два скотча, и мы направляемся к выходу. Взволнованный Вадим болтает без умолку.
– Здорово, что старушка потерялась в нашем районе. То есть плохо, конечно, что потерялась. Но хорошо, что поблизости. И время работает на нас.
– Как она потерялась?
– Вышла гулять с внуками. Или правнуками, не помню. Те только отвернулись – нет бабули. Соседние дворы обегали с нулевым результатом. Вот и получается, что глаз да глаз нужен не только за детьми!
– Не смешно. Клей ориентировки.
– Куда, например? Я пока только в лес на поиски выходил.
– Сюда, например. На остановки, столбы, останавливай людей и спрашивай, заходи в магазины, киоски. Давай разделимся. Оставайся здесь, я пойду на ту сторону.
– Подожди! Давай обменяемся номерами телефонов. Вдруг мне понадобится неотложная консультация.
Он колдует над телефонами, а до меня доходит, что неотложной консультации не будет, он просто хитро заполучил мой номер.
Перебегаю дорогу.
– Агата!
– …?
– Я боюсь один!
Демонстративно закатываю глаза и берусь за работу. Первая листовка находит место на столбе, вторая на дереве. Обычно коммунальные службы быстро от них избавляются. Что ж, повторим процесс, если потребуется. Краем глаза слежу за Вадимом. Он зубами отдирает скотч и выравнивает листок по кирпичику. Вот перфекционист!
Подхожу к двум женщинам на остановке:
– Здравствуйте. Не встречалась вам эта бабушка? Нет? Возьмите ориентировки и, пожалуйста, позвоните по указанным номерам, если встретите. Она больна.
Следующую листовку сую продавцу фруктов. Черноволосый белозубый парень, немного старше Вадима.
– Добрый день.
– Здравствуй, девушка!
– Вы бабушку не видели?
– Столько бабушек проходит, красавица…
– Если все же увидите, позвоните по этим номерам. Ей требуется помощь.
– И позвоню, и даже яблочком угощу. А телефончик твой? Персик будешь?
Беру два. Второй как бы для Вадима. Но не удерживаюсь и съедаю оба. Сроду мне продавцы ничего не дарили! И чего у нас так плохо относятся к гастарбайтерам?
Вадим машет мне с противоположной стороны. Бурно жестикулирует и изображает непонятные символы. Надоело ему, наверное. Наигрался мальчик в спасателя мира.
Следующую двадцатку ориентировок пристраиваю на видные места и в руки прохожих. Время утекает сквозь пальцы. Нашей потеряшке может понадобиться медицинская помощь. Хоть погода благоприятная: свежий ветерок не дает солнцу окончательно раздухариться.
Мечтаю снять джинсовку, но не хочется смущать окружающих следами от капельницы на руках.
Вадим собрал вокруг себя сразу трех девиц в шортах, ему точно не до моих рук. Вряд ли о старушке и ее Альцгеймере разговаривают. Теперь я хоть в обморок перед ним грохнусь, не заметит. Тьфу ты, совсем не о том думаю.
– Здравствуйте, вы бабушку не видели? Приглядитесь. А вы?
Нет, нет, нет. Никто не смотрит на старушек, и даже на одиноко бредущих детей. Всем плевать.
Мой компаньон совсем пропал из виду. Может, оно и к лучшему. Люди в отряде, конечно, нужны. Но не такие безответственные. Естественный отбор по-армасовски – либо ты остаешься навсегда, либо уходишь, едва столкнувшись с трудностями.
Захожу в маленькое здание из светлого кирпича. Какая-то фирма. Охранник на входе читает газету.
– Здравствуйте, к вам такая женщина не заходила? Может, просила о помощи.
– К нам такие не ходят.
– А можно, я оставлю вам ориентировку?
– Иди отсюда, пока не получила.
Следит, пока я не отойду, и возвращается к чтению. В отместку заклеиваю ориентировками всю дверь. Чтоб ты замучился их отдирать, властелин мира.
В кармане нащупываю две персиковые косточки. Можно посадить в горшок. Никогда не занималась подобным. А вдруг выйдет толк, и после меня в мире останется персиковое дерево.
Теплая рука опускается на плечо. Я быстро поправляю джинсовку. Глаза у Вадима довольные, будто нашел пять тысяч рублей.
– Мальчик на велике сказал, что видел нашу бабулю в супермаркете!
– Так чего ты прохлаждаешься? Дуй в магазин.
– Был я там. Опросил четырех кассиров и двух охранников. Без толку. Либо пацан перепутал, либо они невнимательные вороны. Сам магазин обошел на три круга, под каждый холодильник заглядывал.
– Все бы тебе веселиться.
– Может, это форма психологической защиты. Я чего пришел-то? Может, пойдем вместе на мою сторону? Там хоть какие-то знаки появляются.
– Хорошо. Подожди.
Пока он хлопает длинными ресницами (и почему у мальчишек они обычно лучше, чем у девчонок?!), бегу назад, к палатке с фруктами. У продавца наплыв покупателей. Одним он взвешивает виноград, другим расписывает прелести апельсинов.
– Эй…
– Красавица! Нашлась твоя бабушка? – Радуется мне, будто встретил старую знакомую.
– Нет еще. Как тебя зовут?
– Башир, что означает «вестник радости»!
Как красиво. А вот мое имя переводится как «добрая, хорошая», и это абсолютная неправда!
Возвращаюсь к Вадиму.
– Сразу бы сказала, что тебе нравятся работящие. Я, между прочим, забиваю за тридцать секунд пятьсот гвоздей.
– Угу, левой ногой.
– Как ты угадала?! А руками – так вообще подковы гну.
Переходим дорогу. Лихач на красной иномарке не останавливается, хотя мы идем по зебре. И Вадим придерживает меня за локоть.
– Как твое имя переводится?
Делает умное лицо и говорит:
– В переводе с древнекитайского имя Вадим означает «человек, приятный во всех отношениях». В переводе с египетского – «великий ум, мыслитель». А древние римляне говорили про Вадима кратко, но емко: «Супермен»!
