Приведенные выше «причины» горя вполне понятны, они лежат наповерхности и не нуждаются в дополнительном пояснении. Однако в том-то и бедаподобных объяснений: описали, вроде бы все стало понятно, а что делать-то? Чтоделать, неизвестно, потому что недостаточно просто описывать, нужно проникнутьв суть проблемы. Как протекает жизнь младенца в материнской утробе? Самоеглавное — это звук-ощущение биения сердца матери. Неродившийся ребенокпривыкает к этому, это ощущение становится для него привычным. Родившись, онуже больше не слышит, не ощущает этого «бум, бум, бум…». А что будет, если мыне будем нарушать этой его привычки и поместим его в условия, где этот звукбудет создаваться искусственным источником звука?
Реальность — это разница между тем, что доставляет намудовольствие, и тем, чем мы вынуждены доволь-ствоваться.
Габриэль Лауб
С. Томкинс провел соответствующий эксперимент. Он показал,что новорожденные, помещенные в комнату с репродуктором, имитирующим биениесердца матери, быстрее прибавляют в весе и меньше кричат. Иными словами, когдадля малышей были созданы условия, которые в большей мере отвечали их привычному— утробному — образу жизни, они испытывали меньше отрицательных эмоций, нежелите дети, чья привычка слышать биение материнского сердца была нарушена. Такимобразом, была еще раз подтверждена концепция Ивана Петровича Павлова, которыйутверждал, что наши негативные эмоции возникают только в тех случаях, когданарушаются наши привычные стереотипы поведения[4].
Негативные эмоциональные переживания, включая, конечно, иэмоцию горя, являются естественными психологическими реакциями. Но их причина —это вовсе не сами неблагоприятные внешние факторы, а тот сбой, которыйпереживает психика, вынужденная перестраиваться в новых, изменившихсяобстоятельствах. Иными словами, даже в норме наши негативные эмоции — это нестолько примитивная реакция на неприятности, сколько проблемы самой психики,которая не может меняться настолько же быстро, насколько иногда этого требуютобстоятельства.
И этот пункт нам следует отметить особо. Как бы кощунственноэто ни звучало, но все мы хорошо знаем: человек способен ко всему привыкнуть исо всем примириться. Даже потеря близких, будучи серьезной психологическойтравмой, оказывается лишь временной трагедией. Пройдет месяц, другой, год илинесколько лет, и эта рана зарубцуется, а человек сможет жить с прежнимпсихологическим настроем. Следовательно, проблема не в самой потере, а в том,что психика человека на каком-то этапе не может справиться с теми переменами,которые несет за собой подобная утрата. Если бы могли вырезать эти несколькомесяцев или лет жизни из личной истории этого человека, сделать, так сказать,монтаж, то увидели бы, что существенных различий в эмоциональном состоянииэтого человека до и после данной трагедии не обнаруживается.
Следовательно, если речь идет о том психологическомсостоянии, в которое повергают нас жизненные катастрофы, оно лишь отчастиопределяется самой травмой, тяжестью произошедшего. Основная же проблема внашем мозгу, который не способен быстро перестроиться, мгновенно обвыкнуться вновых, изменившихся условиях жизни. В ряде случаев, впрочем, подобнаямедлительность оборачивается новой трагедией — человек свыкается со своимдепрессивным состоянием, а потом уже просто не может из него выйти, посколькуэто было бы новым нарушением его, теперь уже привычного — депрессивного образажизни.
Острая психическая травма
Когда после проведенной консультации я говорю своемупациенту, что у него налицо все симптомы депрессии, он часто удивляется: «Счего? У меня же ничего такого не произошло!» Действительно, так мы обычно идумаем: если у человека случилось несчастье, то у него может быть депрессия, аесли нет, то и депрессии не должно быть. Разумеется, подобное суждение ошибочно— человек способен пережить серьезную катастрофу, не став при этом депрессивнымбольным (хотя это случается крайне редко), а может и не переживать никакойкатастрофы, но все равно заполучить депрессию. И это вполне объяснимо. У однихлюдей депрессия возникает после сбоя в психике, обусловленного тяжелойпсихической травмой, у других — из-за генетической предрасположенности, утретьих — из-за хронического стресса.
Жизнь — это то, что с вами случается как раз тогда, когда увас совсем другие планы.
Джон Леннон
Депрессия, следующая за тяжелой психической травмой (гибельюблизкого — ребенка, супруга, родителей), называется «реактивной». И надопризнать, что реактивная депрессия — состояние, от которого никто из нас незастрахован, поскольку все мы, как известно, под богом ходим. Если гибнетчеловек, с которым многое связано в нашей жизни, то она, разумеется, серьезно,почти кардинально меняется. Любое изменение жизни, как мы уже говорили, внезависимости от его качества, является для психики серьезным стрессом. Ноположение многократно ухудшается в ситуации, когда произошедшее травматично нетолько из-за сбоя в работе психического аппарата, но и просто потому, чтоявляется для человека подлинной жизненной катастрофой.
Та боль, которую испытывает человек, сталкиваясь с подобнойтрагедией, тот ужас, который ему приходится пережить, та пронзающая еготревога, когда он узнает о случившемся, не поддаются никакому описанию.Интенсивность этих ощущений и чувств почти фатальна, напряжение оказываетсязапредельным. В голове человека воцаряется настоящий хаос, в нем рушится все —представления о своем будущем, привычное существование, социальная среда.
Пусть всепобеждающая жизнь — иллюзия, но я верю в нее, инесчастья нынешнего дня не отнимут у меня веры в день грядущий. Жизнь победит —сколько рук ни налагалось бы на нее, сколько безумцев ни пытались еепрекратить. И разве не умнее: жить, хваля жизнь, не-жели ругать ее — и все жежить!
Л. Н. Андреев
Выдерживать подобное напряжение на протяжении длительноговремени ни один организм не в силах, все системы его жизнедеятельности — отфункции кровоснабжения до гормонального фона — переходят в состояние экстренноймобилизации и способны сорваться или истощиться, что приведет к гибелиорганизма. А потому психика решается в таких случаях задействовать самыежесткие, самые, может быть, грубые, но в то же время и самые эффективныезащиты. Эта мера получила название запредельно-охранительного торможения —перевозбужденный мозг, травмирующий своим возбуждением организм, в этот моментсловно бы перегорает, выключается.
Как выглядит, как ведет себя человек, оказывающийся вподобной ситуации? Он может непрерывно рыдать, стонать и взывать о помощи илинапротив, оказаться в своеобразном ступоре, выглядеть бездеятельным, перестатьреагировать на адресованные к нему слова и жесты. Он может вести себя и так, и этак,однако общим остается одно: спустя какое-то время, иногда даже считанные часы,ему не удается вспомнить, что же происходило в этот период, с момента, когдаему сообщили о трагическом событии. Кажется, как можно забыть, например, что тыбыл на похоронах любимого человека, что ты там делал, как все это происходило?!Но оказывается, можно, можно, потому что в это время было включено«запредельно-охранительное торможение».
