— Я не об этом спрашивала.
— Верю. Но ответ ты все-таки получила. — Бен воинственно расправил плечи. Он явно вынуждал собеседницу поднять взгляд, но Флорин упрямо смотрела на корзинку с гиацинтами. — Ты скажешь мне или нет? — тихо потребовал он. Она с удивлением взглянула на него.
— Что ты хочешь узнать?
— Живете ли вы вместе. Ну, ты и этот Марк.
— Сдается мне, что это не твое дело! — Но тогда почему сердце ее беспомощно трепещет, точно раненая пташка?
— Ты абсолютно права. И все-таки я повторю вопрос.
Флорин уже собралась солгать, — для того только, чтобы поставить нахала на место, — но сил недостало.
— Нет, мы живем раздельно. Марк — в роскошном доме, где мы поселимся после свадьбы, а я — в своем коттеджике в пригороде.
Бен заметно расслабился, облегченно вздохнул. Или это ее воображение разыгралось?
— Сюда, все сюда для групповой съемки!
Флорин мысленно возблагодарила судьбу.
Оклик фотографа развеял напряженность, что со вчерашнего дня владела ею и, кажется, Бенедиктом Норденгреном тоже.
Задержавшись у двойных дверей, Бен окунул пальцы в святую воду и перекрестился — так же, как и она, — но руку спутнице не предложил. Вот так по-деловому молодые люди прошли к назначенному месту, и пытка началась.
— Встаньте здесь… Нет, не так… Правее… Левее… Задержите дыхание… Подбородок выше… Спину прямее… А теперь отойдите: надо снять жениха и невесту крупным планом.
Счастливую парочку увековечили у алтаря.
Затем фотограф снял невесту с родителями, со священником и, естественно, с подружками. Затем — традиционный кадр: Натали гордо демонстрирует кольцо, а Флорин бурно выражает восторг. Но тут фотограф попросил подружку невесты снять перчатки, и бедняжка почувствовала себя крайне неуютно: в глаза ей упреком сверкнул собственный бриллиантовый перстень.
Конца съемкам не предвиделось. Друзья жениха толпились в дверях, с интересом наблюдая за происходящим. Бен не стал скрывать восхищения: он вошел внутрь и, прислонившись к стене, открыто любовался Флорин.
— А где же шафер? — воззвал фотограф. — Флорин нашла взглядом Бена, и тот послушно шагнул вперед. — Теперь ваша очередь. Встаньте-ка вдвоем вон там, на фоне стены.
И все началось сначала: молодых людей тормошили, подталкивали, ставили в эффектные позы. На одном из кадров Бену полагалось нагнуться и понюхать гиацинты. Негодяй все испортил, громко чихнув в самый ответственный момент. Гости дружно расхохотались, и напряженность слегка схлынула. Но вот фотограф поставил Флорин рядом с шафером, а тому велел обнять даму за талию.
К ее изумлению, Бен не только обхватил ладонями ее бедра, но притянул ближе. В голове мелькнула запретная мысль: да, Бен и впрямь несколькими дюймами ниже Марка, и разница явственно чувствуется. Что ни говори, а для нее его рост — в самый раз!
Фотограф велел девушке вздернуть подбородок и развернуться вполоборота. Лица молодых людей почти соприкоснулись. И Флорин уловила запах его лосьона — пряный, типично мужской.
Но вот, к превеликому ее облегчению, фотограф взялся за родственников жениха, а ей удалось выскользнуть в притвор. Однако она тщетно пыталась выбросить Бенедикта Норденгрена из головы — неотразимый автомеханик так и стоял перед ее мысленным взором.
Когда молодые люди встретились в следующий раз, церковь уже заполнилась гостями, наверху рокотал орган, а в притворе воцарилась тишина. Флорин отчетливо помнила, как интимно привлек ее к себе Бен несколькими минутами раньше, и не смела поднять глаза. Она прислонилась к стене, оттягивая роковой момент. Бен сам подошел к ней и молча подал руку. Взгляд его уже не искрился весельем.
Зазвучали первые аккорды «Свадебного марша», и Бен увлек спутницу к дверям. Она послушалась — машинально, словно еще не пришла в себя после эпизода с фотографированием. Но вот шафер выпустил ее локоть, нащупал ладонь и незаметно прижал к своему бедру. Девушка задохнулась от восторга, наслаждаясь запретной близостью и теплом.
Первая пара шагнула на белую дорожку, Бен легонько сжал хрупкие пальцы и шепнул:
— Прости меня, Фло. Я был не прав.
Ах, зачем он это сказал! Почему не оставил все как есть! Если бы она только прошла к алтарю, опираясь на его руку, во власти раздражения и неприязни, все закончилось бы благополучно. Но Бену приспичило извиняться, и девушке пришлось заглянуть в его серьезные серые глаза и убедиться, что грешник и впрямь раскаялся. В это самое мгновение все и случилось: Флорин вдруг поняла — с необъяснимой, пугающей, неодолимой отчетливостью, — что и она, и Бен стоят на пороге роковых перемен.
Незримые силы свели их вместе в этой церкви, в этот день и час. Орган заиграл «Свадебный марш», и оба они, разодетые в пух и прах, ступили на белую дорожку, и оба похолодели от неясного предчувствия, отлично зная при этом, что повода для страха нет.
Уж так оно от века повелось: есть в свадьбах нечто волшебное, светлое, возвышающее душу. Свадьбы неодолимы, как гравитация, и прекрасны, как вечная легенда о любви. В течение полутора часов Флорин Дигби и Бенедикт Норденгрен наблюдали за торжественной церемонией, радовались за друзей, повторяли про себя слова службы и внимали клятвам жениха и невесты. А тем временем магнетическая сила все больше подчиняла их себе, влекла друг к другу.
Перед тем, как Натали и Джулиан произнесли слова обетов вслед за священником, отец Пикоп обратился к присутствующим и призвал все супружеские пары взяться за руки и мысленно повторить брачные обещания и снова поклясться друг другу в верности.
Бену и Флорин не с кем было обмениваться клятвами. Но глаза их встретились, и в их взглядах, неулыбчивых и серьезных, сияло нескрываемое восхищение друг другом. Так случилось. Так стало. Новое чувство вспыхнуло жарким пламенем и расцвело пышным цветом, пока звучали брачные обещания — любить… лелеять… до конца жизни…
На этот раз в притворе царила веселая, праздничная суета. Родственники и друзья осыпали поцелуями новобрачных; подружек и шаферов тоже затормошили и затискали в объятиях. Отец Натали привлек Флорин к широкой груди, славная Мэри Хоис расцеловала ее в обе щеки, затем подоспели Натали и Джулиан. Но в памяти сохранились только объятия Бена. В суматохе Флорин так и не вспомнила про Марка.
Оживленной толпой все высыпали на ступени церкви. Рядом с Флорин снова возник Бен, ухватил ее за руку и увлек вслед за Натали и Джулианом сквозь каскад риса, улыбок и приветствий к веренице машин. При виде четырех из них Флорин резко затормозила и повисла на руке спутника.
— Ч-что это?
— Просто старый автомобиль. Давай залезай!
Флорин едва успела оценить блестящую голубую эмаль и запасное колесо, смонтированное на обтекателе сразу за круто изогнутым крылом, как ее уже втолкнули внутрь. Атласная туфелька оперлась не на подножку, а на специальную металлическую пластинку для ног. Машина была двухместная, однако под высоким верхом легко поместилась даже широкополая шляпка. Дверца захлопнулась. Прямо перед пассажиркой красовалось ветровое стекло, разделенное пополам по горизонтали. Верхняя его часть откидывалась, создавая ветровой дефлектор.