Но вот молодой человек на мгновение повернулся в профиль, Флорин улыбнулась про себя, отворила дверь пошире и неслышно проскользнула внутрь. Даже спина его сводит меня с ума, подумала она, глядя, как Бен ополаскивает чашку, ставит ее в сушилку, снова погружает руки в пену. Белые бриджи обтягивали бедра, словно кожура апельсина, обрисовывая каждую выпуклость. На левой штанине красовалось зеленое пятно — небось, на траве сидел! Сущий мальчишка, честное слово!
— Привет, Бенедикт, — дрогнувшим голосом сказала Флорин.
Бен резко повернулся. Мыльные пузыри взмыли в воздух и, медленно кружась, опустились на пол. А Бен так и прирос к полу, широко расставив ноги, — ни дать ни взять, вратарь на воротах! На правой щеке красуется пятнышко грязи, рубашка такая, точно владелец ее только что скатился с горки на пузе. Вот уж поистине странное сочетание: до ушей перемазанный атлет — и руки в мыле! Бен уставился на гостью во все глаза, точно привидение увидел. Всем своим существом, каждой клеточкой своего тела Флорин стремилась к нему, но усилием воли сдержалась и небрежно обронила:
— Помощь по хозяйству не требуется?
— Флорин… Боже мой… Флорин!..
— И это все, что ты можешь сказать? А я-то сколько пережила сегодня, только чтобы отменить одну немилую тебе свадьбу!
Одним прыжком Бен кинулся к ней, едва не сбив с ног, приподнял над полом на добрый фут и крепко прижал к груди. Перемазанные в мыле руки оставили влажные отпечатки на ее блузке.
— Правда? О, малышка моя, правда?
Но ответа он дожидаться не стал. Приник к ее губам в победном поцелуе и закружил Флорин по кухне.
Она обняла его за шею, сдвинула бейсболку набок. Влюбленные упоенно целовались, не в силах насытиться ласками и поверить, что чудо все-таки произошло. Когда, наконец Флорин отстранилась и подтвердила то, что Бен так хотел услышать, тот улыбнулся белозубой, широкой, до ушей, улыбкой. Его бесподобные «альковные» глаза заискрились радостным, золотистым светом — о, как Флорин любила этот озорной отблеск! Воспользовавшись случаем, она завладела бейсболкой, водрузила ее себе на голову и с восторгом погрузила пальцы в роскошную копну шелковистых кудрей.
— Ты, в самом деле отменила свадьбу? — снова переспросил Бен.
— Я, в самом деле отменила свадьбу. Я все объяснила маме. Я извинилась перед Марком. Я велела риэлтору убрать треклятое объявление о продаже из моего садика и отослать покупателей восвояси, а затем на полной скорости помчалась к тебе.
Бен снова припал к ее губам. Не прерывая поцелуя, Флорин под тяжестью собственного тела чуть сползла по его груди. Блузка зацепилась за пуговицы и задралась на животе. Ладони Бена тут же скользнули под ткань.
В дверях возник Грегори Норденгрен, одетый в спортивную форму под стать братниной. При виде неожиданной картины он застыл на месте, ухмыльнулся, скрестил руки на груди и прислонился к косяку.
— Ого-го-го, — протянул он. — И что же я такое наблюдаю?
Не разжимая объятий, Бен посмотрел через плечо. Флорин еще крепче прильнула к любимому, нисколько не стесняясь присутствия постороннего.
— Ты наблюдаешь коварную сердцеедку Флорин Дигби. Эта особа вот уже много недель превращает мою жизнь в ад кромешный.
— Никак, у нас в команде пополнение? — поддразнил Грегори, глядя сощурившись на бейсболку Бена.
Для Флорин она оказалось слишком велика и упрямо сползала на уши. Бен широко усмехнулся.
— Что скажешь, сердцеедка? Хочешь играть в команде Норденгренов?
Флорин, нимало не смущаясь, поцеловала его в губы.
— Я подумаю. А кто выиграл сегодня?
Словно позабыв о присутствии брата, Бен улыбнулся ей, ласково погладил по спине.
— Я.
Грегори проследил взглядом за движением его ладони, подхватил со стола собственную бейсболку и надел, надвинув козырек на самый нос.
— Ну что ж, похоже, здесь мне не рады. Посижу-ка я с ребятами в баре да выпью пивка!
Хлопнула дверь, и спустя минуту раздался рев мотора.
Снова предоставленные самим себе Бен и Флорин влюблено смотрели друг на друга.
— Просто не верится, что ты и впрямь здесь, — прошептал он хрипло, не сводя с нее глаз.
— И мне не верится. Последние четыре дня были сущим кошмаром.
Этот поцелуй оказался иным. Выверенный, неспешный, начался он с того, что Бен медленно потянулся к губам Флорин, языки их соприкоснулись, сплелись, а ладони заскользили по плечам, спинам, груди. И вот любящие прильнули друг к другу — жадно, нетерпеливо, забывая обо всем на свете… Страсть их не знала утоления.
— Я смертельно боялся потерять тебя, но поделать ничего не мог… — прошептал Бен, на мгновение оторвавшись от ее губ.
— Я тоже места себе не находила… — Жаркий, одурманивающий поцелуй помешал ей докончить фразу. Затем губы Бена обожгли ее шею, а руки расстегнули застежку бюстгальтера. — В тот роковой день, на репетиции свадебной церемонии, я впервые узнала, что такое страх. Я так в тебя влюбилась, что жутко сделалось! Я убеждала себя, что ты записной ловелас, а таким верить нельзя. Но потом узнала тебя ближе и поняла, что лучше тебя в целом мире нет… — Флорин крепче прижалась к нему. — Ох, Бенедикт, ты не представляешь, как это ужасно: считаться невестой одного мужчины, а любить — другого!
Широкая ладонь легла на ее грудь.
— И вполовину не так ужасно, как сидеть сложа руки, беспомощно наблюдая за происходящим. Я чуть с ума не сошел!
Они снова обменялись поцелуем, отрекаясь от всех запретов. Бен ласкал упругую грудь до тех пор, пока соски не приподнялись упрямо и дерзко, затем провел рукой вниз по белым джинсам и задержал ладонь между бедер, ощущая под пальцами влажное тепло.
Он снова поцеловал любимую — ласково, осторожно и восхищенно. Каждое его прикосновение заключало в себе обещание грядущих восторгов. Тишину нарушал только перезвон капель: в суматохе Бен так и не завернул до конца кран.
— Я люблю тебя, Флорин Дигби. Выходи за меня замуж.
Поцелуй заглушил неизбежное «да», впрочем, Бен и не нуждался в подтверждении. Так и должно было случиться, так рассудила судьба в тот самый вечер, когда молодые люди впервые встретились, чтобы рука об руку пойти к алтарю.
КОНЕЦ
