Я вся превратилась в слух, надеясь услышать захватывающую историю о покорителях вселенной. В 60-х годах прошлого века эта тема была главной для обсуждения и на телестудии, и за семейным столом. Но речь пошла совершенно о другом. Дядя стал вспоминать свою военную молодость, Сталинградский фронт. Я ловила каждое его слово, стараясь запомнить все до мельчайших подробностей. Судите сами, насколько мне это удалось…
Летом 1942 года фашисты, стремясь взять реванш за Москву и отрезать Центральную Россию от Юга, рвались к Волге. Старинный русский город на берегу великой реки в полной мере испытал на себе всю силу ненависти врага и всю силу любви своих защитников.
На поддержку наземных войск гитлеровцы по приказу Геринга бросили цвет своей авиации. Схватка в воздухе была серьезной. Мы несли большие потери. Учиться воевать приходилось на лету. В такой сложной обстановке очень важно было как можно быстрее возвращать в строй покалеченные в бою машины, отремонтировав их надлежащим образом. Военпред (военный представитель) Сибирского авиационного завода получил очередное задание вылететь на Сталинградский фронт и там, на месте, определить, какие вышедшие из строя машины нуждаются в капитальном заводском ремонте, а какие можно подлатать на аэродроме силами техников и механиков. Лететь пришлось ночью, что осложняло полет, да и погодные условия оставляли желать лучшего, но медлить было нельзя. Военпред уже летал этим маршрутом к линии фронта и почувствовал, что на этот раз полет затягивается.
– Мы уже давно должны быть на месте. В чем дело? – обратился он к летчику, стараясь скрыть нарастающую тревогу.
– Да вы не волнуйтесь, товарищ инженер – немного покровительственным тоном начал успокаивать тот, – я ведь не курсантик, кое-какой опыт в летном деле имеется.
– А семья у вас, товарищ «некурсантик» имеется? – спросил инженер. Летчик изменился в лице и отрапортовал строго по уставу: «Машина следует намеченным курсом согласно показаниям приборов».
– На приборы надейся, а сам не плошай! Это я тебе как инженер говорю. Я ведь тоже в своем деле не новичок, – спокойно возразил военпред, переходя на ты.
И вдруг, вопреки всем уставам, повинуясь только своему внутреннему голосу, он, резко отстранив изумленного летчика, крутанул штурвал самолета. Машину завернуло. Несколько секунд летчик находился в оцепенении, потом, усилием воли взяв себя в руки, пошел на снижение. Самолет приземлился в чистом поле.
Не стоит долго рассказывать, как два заплутавших на дорогах войны человека наконец-то добрались до места назначения, где их уже заждались. Обо всем происшедшем в воздухе знали только они двое, для всех остальных это была просто вынужденная посадка из-за плохих погодных условий.
При расставании летчик, пытливо глядя в лицо инженера, спросил:
– А почему вы тогда, – он на секунду замялся, – в ту минуту спросили о семье?
– В ту минуту?! Еще минута, и самолет пересек бы линию фронта. И наша гибель была бы не самым страшным исходом этого полета.
– А что страшней?
– Плен, постыдный плен… Помнишь арию князя Игоря «О дайте, дайте мне свободу, я свой позор сумею искупить». А в нашем случае позор лег бы на головы близких нам людей.
– Но показания приборов, – начал было опять летчик, как-будто стараясь оправдаться перед самим собой.
– А чутье у тебя, парень есть?! Ты что, не чуял, что к фашисту в лапы летишь?! – возмутился инженер.
– Чутье? Что я, зверь какой, чтобы на чутье полагаться, – несколько даже обиделся летчик.
– У человека это называется интуиция. Без нее не обойтись ни на земле, ни в небе. Запомни это, браток! Война еще не завтра кончится, да и в мирное время интуиция может нам пригодиться… Если доживем.
– Доживем! Нюхом чую, интуиция подсказывает, – весело отозвался летчик, подмигнув инженеру. Они оба рассмеялись и крепко пожали на прощание друг другу руки, как старые друзья.
Летчик вернулся в свой полк, а военпред еще долго, не зная отдыха, осматривал, выстукивал, выслушивал, как опытный врач, израненные самолеты и, если определял, что мотор в порядке, давал обнадеживающий прогноз: «Будет жить и летать!»
Февраль 2008 г.
Отцовская яблонька
(рассказ)
Мне было только десять,
Когда погиб отец.
Нина Веденеева
Посадил отец яблоньку в саду под окнами родного дома и ушел на войну уходя, дочке Нине наказал: «Береги деревце, ухаживай за ним. Приживется яблонька в нашем саду, перезимует, зацветет весной – тут и войне конец, и я с фронта домой вернусь живым и невредимым».
Глубоко запали в душу Нине отцовские слова. Стала она ухаживать за яблонькой и ждать весточки от отца-солдата. Редко приходили с фронта короткие письма. Коротки передышки между боями – некогда бойцам длинные письма домой писать. В каждом письме отец про сад расспрашивал, особенно тревожился за молодую яблоньку. «Помни, Нина, – писал он дочери, – сад – это жизнь. Жизнь – это мир. Спасти сад, значит, спасти мир. Я на фронте мир спасаю, а ты помогай мне в тылу, тогда нас никакой враг одолеть не сможет». Исполнила Нина отцовский наказ – сберегла яблоньку, выходила ее. Прижилось деревце в саду, зацвело весной, но вместо радости в дом беда пришла вместе с казенным пакетом.
Не поверила дочь в гибель отца. «Без вести пропал – не значит, что убит, просто весточки о себе подать не может, – думала Нина и шептала, глядя на отцовский портрет, – жива твоя яблонька, отец. Ждет тебя, и я жду. Возвращайся скорей. Вместе урожай антоновки в саду собирать станем».
Прошли трудные военные годы. Наступил долгожданный мир на земле. Солдаты, те, кто в живых остался, с фронта домой вернулись мирную жизнь налаживать, а Нинин отец так и не пришел с войны.
Шло время. Выросла Нина. Родились и выросли ее дети, потом внуки. В темных, как у отца, волосах Нины заблестели серебряные ниточки, а сам отец навсегда остался в памяти дочери молодым и сильным, таким, как на довоенном портрете, который она бережно сохранила.
Отцовская яблоня каждую весну расцветает вновь, как невеста, а осенью плодоносит вовсю, радуя всех богатым урожаем антоновки. Крупные антоновские яблоки падают с веток со стуком на землю, и немолодая уже Нина распахивает, как в детстве, окно и выглядывает в сад в надежде, что стукнула калитка, и отец наконец-то вернулся с войны.
Декабрь 2005 г.
Заметки
За други своя
5-го декабря исполняется 205 лет со дня рождения великого русского поэта Федора Ивановича Тютчева. Тютчев родился в усадьбе Овстуг Орловской губернии в стародворянской семье. Осенью 1819 года он поступил в Московский университет на словесное отделение. По окончании университета Тютчев был зачислен на службу в Государственную коллегию иностранных дел и вскоре уехал за границу. За границей Тютчев провел более 20-ти лет. За несколько месяцев до своего возвращения на родину он выпускает в Мюнхене брошюру «Россия и Германия». В этом сочинении Тютчев в противовес Западной Европе выдвигает Европу Восточную как особый мир, живущий своей самобытной жизнью, где «Россия во все времена служила душою и двигательного силою».
