— К счастью для тебя, дружок, я не зря вкалывала на ферме, иначе мне бы вряд ли удалось справиться со столь непростой задачей, — тяжело дыша, пробормотала она, добравшись, наконец, до своих дверей.
Вместо ответа племянник одарил ее трогательной улыбкой и принялся усердно сосать кулачок.
— Ну конечно, я знаю, что ты уже проголодался. Только на этот раз тебе придется немного подождать, пока я спущусь вниз и принесу покупки. Ты же понимаешь, что у твоей тети всего две руки. Жаль, что мы не можем попросить нашего нелюдимого соседа помочь: Между прочим, я сегодня его видела, и знаешь, что он имел наглость мне сказать?..
Элис подробно поведала малышу о случившемся. Тот был благодарным слушателем, никогда не перебивал и не возражал, поэтому она ежедневно изливала ему душу, тем самым, облегчая периодические приступы одиночества.
Элис пересадила ребенка в кроватку и спустилась за пакетами. Их было много, так как она старалась как можно реже посещать супермаркет из-за боязни лишний раз столкнуться с Бартоном, который наверняка отоваривался там же. Схватив покупки в охапку, девушка поспешила наверх. Остановившись, чтобы поудобнее перехватить ношу, она вдруг услышала за спиной чьи-то быстрые шаги. Она резко обернулась, и тут же из разорвавшихся пакетов прямо на грудь Фрэнку Бартону посыпались продукты, а две банки шлепнулись к его ногам и с грохотом покатились вниз по ступенькам.
Элис услышала, как сосед негромко чертыхнулся, и с ужасом прижала остатки пакетов к груди.
Фрэнк протянул руку, предлагая помощь.
— Нет! — Вспомнив, что в одном из пакетов находится коробка детского питания, Элис так резко отшатнулась, что лежащая сверху упаковка яиц полетела прямо на рубашку соседа. — О боже, что я наделала!
Оба молча наблюдали, как яичные желтки медленно растекались по шелковому галстуку и дорогой кремовой рубашке.
— Странно, но я почему-то совсем не удивлен, — бесстрастно констатировал Фрэнк.
— Мне очень жаль, — растерянно пролепетала Элис, подняв на него глаза. — Дело в том, что в местном супермаркете в целях защиты окружающей среды вместо пластиковых пакетов предлагают бумажные, изготовленные из вторсырья. А они моментально размокают от дождя.
— О, конечно, глобальные проблемы у нас на первом плане! — съязвил профессор. — И никому нет дела до отдельно взятого человека. Кстати, на вашей совести уже четвертая испорченная рубашка.
— Вы только не волнуйтесь, пожалуйста, — елейным голоском пропела Элис, мысленно прикидывая, что на возмещение ущерба уйдет, пожалуй, месячная стипендия. — Ничего страшного, это всего лишь яйца. Нужно срочно застирать рубашку, и все будет в порядке.
— А что прикажете делать с галстуком?
— Думаю, я могла бы оплатить химчистку, — вздохнула Элис, втайне надеясь, что сосед великодушно откажется.
— Прекрасно, он мне понадобится в пятницу. А теперь идите, откройте дверь, а я все отнесу вам на кухню. — Фрэнк принялся собирать вывалившиеся продукты.
От растерянности глаза девушки стали круглыми как блюдца: сейчас он войдет к ней в квартиру и…
— Нет-нет, не надо, — затараторила она. — Я принесу коробку, и мы все в нее сложим. — Элис опрометью бросилась на свой этаж, на ходу нащупывая в кармане ключи.
Очутившись в квартире, она схватила картонную коробку, после чего быстро спустилась к сидящему на корточках возле кучи продуктов Фрэнку.
— Знаете что? Дайте мне вашу рубашку, я ее постираю и завтра же верну вам, — смущенно предложила Элис.
— Спасибо, но мой гардероб за последнее время и так изрядно оскудел. Пожалуй, я сам займусь ею.
— Как вам будет угодно.
— Я всегда поступаю именно так, как мне угодно.
— Меня это не удивляет, — буркнула девушка.
Но Фрэнк оставил ее реплику без внимания.
— Ого! — воскликнул он, поднимая со ступенек коробку с рисовой кашей для младенцев.
— Ну и что? Мне нравится эта каша, — с вызовом заявила Элис. — И что вас, собственно, так поразило? У вас какие-то проблемы?
— У меня нет, а вот у вас определенно. Судя по вашим гастрономическим пристрастиям, вы значительно моложе, чем выглядите, — сухо заметил он.
— Тот факт, что я не безнадежная пессимистка и не хочу надоедать окружающим, вовсе не означает, что я грудной ребенок, — с жаром возразила Элис.
— Оно и видно. — Фрэнк окинул взглядом ее промокшую белую блузку, плотно облепившую пышную грудь. — Ваше замечание относительно пессимистов, кажется, адресовано мне?
— На воре и шапка горит.
— Похвальное знание пословиц для начинающего писателя. Вот только выражаетесь вы иногда несколько вульгарно.
— Спасибо за критику, профессор, — усмехнулась Элис.
Она заметила, что взгляд Фрэнка по-прежнему устремлен на ее груди, просвечивающие сквозь мокрую ткань. Ей стало неуютно, и, быстро схватив коробку, она ринулась вверх по лестнице.
— Позвольте, я вам все же помогу, — предложил Фрэнк, идя следом.
— Благодарю, вполне справлюсь сама. — Она уже была у порога своей квартиры.
— По крайней мере, дайте ключи, я открою вам дверь.
— Спасибо, в этом нет никакой необходимости.
Элис не собиралась открывать дверь, дожидаясь, когда настырный помощник отправится восвояси.
Фрэнк задумчиво смотрел на соседку, явно озадаченный ее необъяснимым упорством.
— Вы действительно на редкость упрямая женщина, — процедил он сквозь зубы. На его скулах заходили желваки.
Элис довольно усмехнулась: она, наконец, выросла в его глазах — ее назвали женщиной.
— Ну что вы, я могу быть еще упрямее, — игриво заверила она. — До новых встреч, профессор!
— Постараюсь избегать их. — Он направился к своей квартире. — И прекратите называть меня профессором.
— Почему? Это напоминает вам о возрасте? — Она не собиралась оставлять за противником последнее слово.
— Между прочим, мне всего тридцать семь, — буркнул он, вставляя ключ в замочную скважину.
— Неужели? А я думала, вы значительно старше. Может, оттого, что вы такой угрюмый.
— Я не угрюмый! — рявкнул Бартон. Элис одарила его лучезарной улыбкой.
— Не стоит кипятиться, профессор. Не сомневаюсь, что в компании своих сверстников вы просто неотразимы. Кстати, давайте ваш галстук…
Захлопнув за собой дверь, девушка едва не расхохоталась. Конечно, с ее стороны весьма неосмотрительно дразнить соседа, но она была не в силах отказать себе в этом удовольствии.
В Бартоне таилось нечто такое, что постоянно провоцировало ее на колкости. Ей еще никогда в жизни не доводилось иметь дело с мужчиной, который бы заводился с пол-оборота. Ее отец и братья, как и все знакомые фермеры, отличались невозмутимостью и добродушием и, когда над ними подтрунивали, лишь посмеивались в ответ. Да, Фрэнк — весьма занимательный субъект…
