– Вспомнил, – проговорил я. – Пол рассказалнам, что как раз на этой неделе его пригласили посмотреть на только чтополученный от инопланетян звездный камень, который демонстрировался вНью-Йорке. Он сделал сотни фотографий, используя всевозможные фильтры, исписалполную записную книжку заметками, собрал всевозможные сведения об этом камне, апотом занялся созданием дубликатов. Пол говорил, что хочет найти дешевой способих производства, чтобы наладить выпуск сувениров. Полдюжины экземпляров наполке представляли его самые удачные достижения. Он гордился ими.
– Верно. Я заметил, что в мусорной корзине валяетсянесколько менее удачных образцов. Я поднял один из наиболее симпатичных иподнес его к свету. Камень мне понравился – на первый взгляд он ничем неотличался от тех, что стояли на полке. Пол обратил внимание, что я держу вруках этот камень, улыбнулся и спросил. «Тебе он нравится?» Я сказал, что да.«Тогда можешь взять его», – разрешил он.
– И ты его взял. Именно так все и было.
– Да, но на этом дело не кончилось, – продолжалХал. – Я взял камень с собой к столу и положил рядом с деньгами – так чтовсякий раз, когда делал новую ставку, смотрел на него. Через некоторое время язаметил в нем крошечный изъян у самого основания. Изъян был совсемнезначительным, но чем больше я смотрел на него, тем сильнее он меня раздражал.Поэтому, когда вы оба вышли из комнаты за новой порцией холодного пива илимонада, я подменил его на один из тех, что стояли на полке.
– Теперь я начинаю понимать.
– Ладно, ладно! Наверное, мне не следовало этогоделать. В тот момент мне казалось, что ничего страшного не произойдет. Всеголишь пробные сувениры – отличие можно было заметить только если смотреть оченьвнимательно.
– Однако он заметил, когда выбрасывал неудачныеэкземпляры.
– Из чего следовало, что Пол считает оставшиесяпревосходными и не станет их больше разглядывать. Да и какая тут вообще можетбыть разница? Даже если бы пропали все шесть, ответ представляется мнеочевидным.
– Да, выглядит все именно так, как ты говоришь, надоотдать тебе должное. Но Пол все-таки проверил – а теперь получается, что камниимели куда более важное значение, чем он говорил в ту ночь. Почему?
– Я много думал об этом, – произнес Хал. –Первое, что приходит в голову – Пол придумал историю с сувенирами для того,чтобы просто похвастаться перед нами камнями. Предположим, что кто-то,представляющий ООН, обратился к нему с предложением сделать дубликат – илинесколько дубликатов – для них? Оригинал бесценен, заменить его невозможно и онвыставлен перед публикой. Чтобы не допустить кражи или избежать неприятностей скаким-нибудь маньяком, вооружившимся молотком, они вполне могли принять решениевыставить на всеобщее обозрение дубликат. Пол – самый подходящий кандидат навыполнение этой работы. Стоит завести разговор о кристаллографии, как сразувсплывет его имя.
– Кое с чем я могу согласиться, – кивнул я, –но в целом твоя версия не выдерживает серьезной критики. Зачем беспокоиться опотерянном дубликате, если можно создать новый? Почему просто не забыть опотерявшемся камне?
– Нарушение режима секретности?
– Если дело в секретности, мы ее не нарушали. Этосделал он. Зачем было так нажимать на нас, когда мы уже практически забыли обэтой истории? Нет, в твоей версии концы с концами не сходятся.
– Хорошо, что же тогда происходит?
Я пожал плечами.
– У нас недостаточно информации, – ответил я,вставая. – Если ты все же решишь обратиться в полицию, не забудь сказатьим, что ты и в самом деле украл у него ту вещь, которую он так хочет вернуть.
– Ну знаешь, Фред, это удар ниже пояса.
– Зато правда. Интересно, какова подлинная цена камня?Я забыл, где проходит граница между мелкой кражей и серьезным ограблением.
– Ладно, твой намек принят. А что собираешься делатьты?
Я пожал плечами.
– Ничего, наверное. Буду просто ожидать дальнейшегоразвития событий. Дай мне знать, если тебе придет в голову что-нибудьновенькое.
– Хорошо. Ты сделаешь то же самое?
– Да.
Я направился к дверям.
– Ты уверен, что не хочешь остаться на обед? –спросил Хал.
– Нет, спасибо. Мне надо бежать.
– Тогда до встречи.
– До встречи. Не принимай эту историю близко к сердцу.
Я иду мимо темной пекарни. На стеклах блики света и тени.
«ТЫ ЧУВСТВУЕШЬ МОЙ ВКУС, БРЕД?» – прочитал я.
Поколебавшись, я остановился, оглянулся и увидел, что тенисоздали анаграмму из рекламной вывески. Фыркнув, я поспешил дальше.
Куски и обрывки…
Ближе к полночи, когда я испытывал новый маршрут, поднимаясьна собор, мне показалось, что я насчитал лишнюю горгулью[2].
Однако, подобравшись поближе, я увидел, что это профессорДобсон, который устроился на контрфорсе – опять выпил и считает звезды.
Добравшись до ближайшего карниза, я присел рядом отдохнуть.
– Добрый вечер, профессор.
– Привет, Фред. Да, ты совершенно прав. Прекраснаяночь. Я надеялся, что ты присоединишься ко мне. Выпей со мной.
– У меня низкая сопротивляемость, – ответиля. – Я редко пью.
– Сегодня особый случай.
– Ну, тогда совсем немного.
Я взял бутылку, которую он протягивал мне, и сделал глоток.
– Хорошая штука. Очень хорошая, – похвалил я,возвращая бутылку. – Что это такое? И какой сегодня случай?
– Старый замечательный коньяк, который я берег двадцатьлет ради сегодняшнего вечера. Звезды наконец свершили свой огненный путь ивстали на нужные места – посылая мне доброе предзнаменование.
– Что вы хотите этим сказать?
– Я выхожу на покой, мне больше не придется участвоватьв этих отвратительных крысиных бегах.
– О, примите мои поздравления. Я ничего не слышал.
– Так и было задумано. Мной. Терпеть не могу прощальныхречей. Осталось завершить разные мелкие дела, и я смогу уехать. Наверное, наследующей неделе.
