Раздавшийся стук разбудил парня. Эрик подошел к двери и отворил ее. На пороге стоял дядя Веня.
– Я могу войти?
– Да, конечно, – отозвался еще сонный Эрик.
Старик прошел в комнату и сел на несобранный старенький диван. Он долго собирался с мыслями, но все же начал:
– Я вот по какому вопросу зашел: ты не первый человек, которого извергает купол. Все, кто были до тебя, не смогли приспособиться к новой действительности. В их головах поселились странные, если не сказать, страшные мысли. Как итог – самоубийство. Еще мы знаем, что из города вышвыривают не просто так. За что тебя изгнали?
– Меня не изгнали, я сбежал, – в воздухе повисло тяжелое молчание. Поняв это, Эрик продолжил: – Обнаружил в квартире тайник, а в нем рассказ очевидца о начале вторжения. Хотя нам преподавали совсем другую историю.
– Ха-ха. Ясно. Ты знаешь, искажение реальных исторических фактов в угоду царствующим особам и у нас в крови, а наперебой переписывать историю и вовсе превратилось в интереснейшую национальную игру, – старик помедлил, – я ведь тоже тогда находился в первых рядах и видел весь ужас творившегося беспредела. Много судеб тогда трагически оборвалось. Но со временем ненависть остыла, удалось приспособиться к новой реальности. Пришельцы сейчас нас не трогают, судя по всему, расценивают уровень опасности, излучаемый нами, как величину отрицательную. Кстати, мы сегодня идем охотиться, можешь к нам присоединиться.
– Спасибо за приглашение, – поблагодарил Эрик, – у меня вопрос: почему всех живущих с вами людей вы называете детьми?
– Здесь все просто, я принимал участие в их создании, конечно, не в привычном понимании. В нашем институте под инопланетным руководством проводились первые эксперименты по клонированию человека. Первые неудачные опыты ты можешь видеть здесь. Да! В то время моя напыщенная самонадеянность и надуманная гениальность натворили много зла. Пришло время платить по счетам, теперь я должен заботиться о своей семье.
Старик замолчал и вышел из комнаты, позволив Эрику погрузиться в свои раздумья.
19
Огромный монитор давал сильную рябь. В недолгие моменты просветления на экране Элвис освобождал Эрика от веревок. Консул не спеша вытер синюю кровь с лица и закурил. За долгое время пребывания на планете эта вредная привычка надежно укрепилась в сознании пришельца, став неотъемлемой его частью. Ни один из захваченных и разоренных миров не оказывал на него такого влияния.
На полу в пыли и луже крови лежал Элвис. Из огромной раны на шее продолжала сочиться кровь. На лице убитого сияла едва уловимая улыбка, как будто дарованная смерть явилась ключом к долгожданной свободе.
Консул поднимался на лифте и размышлял, чем же теперь может грозить утечка данной информации. Вряд ли возникнет военная угроза. Он достал из кармана телефон и набрал номер.
– Это я, уберите с нулевого уровня мусор, но не выбрасывайте его, а распылите. По выполнению сообщить.
Он положил телефон в карман, тем временем лифт замедлил ход и остановился. Двери лифта отворились, и консул проследовал в свой кабинет, по пути раздавая указания подчиненным.
Уютно расположившись в шикарном кресле, он повернулся к огромному панорамному окну. Его всегда забавляла возня убогих приматов, снующих по улицам города. Их слепая вера в добрые намерения представителей инопланетной цивилизации вызывала умиление. Такую цивилизацию просто необходимо уничтожить, дабы она не засоряла вселенную своим существованием.
20
Горазд поднес палец к маленькому рту, говоря тем самым о необходимости вести себя тихо. Дядя Веня и Эрик присели. Высокая трава скрыла силуэты охотников. Горазд указал в сторону холмов, где в зарослях кормилась стая косуль. Как говорил старик, бывшие узники зоопарка вырвались на свободу и принялись бесконтрольно размножаться. Теперь окрестности одичавшего Подмосковья кишат этими животными.
Он снял со спины лук, достал из колчана стрелу и прицелился. Спустя мгновение охотник ослабил тетиву и указал немного севернее. Эрик увидел несколько волков, оказывается, не только они охотятся.
– Нам лучше отступить, иначе в пылу борьбы мы сами можем стать добычей зубастых бестий, – тихо произнес дядя Веня.
Охотники неспешно покинули опасную зону и направились обратно в лагерь. По пути пришлось устроить привал.
– Старею я чего-то, – начал старик, – придется заколоть сегодня еще одного козленка. Это уже третья неудача. Если так пойдет и дальше, в сердцах людей поселится сомнение, а это худшее, что может случиться.
– Сомнение? А в чем? – переспросил Эрик.
– Да не важно, любая искра сомнения может вырасти в катастрофический огонь. Куда применить эту разрушительную силу, уже зависит от вожака. Понимаешь?
– Пока нет.
Повисло молчание. Каждый думал о своем. Неожиданно, усмехнувшись, старик начал:
– Ты знаешь, в зените своего могущества человечество гордилось многими, как тогда казалось, выдающимися достижениями. На самом же деле гениальнейшим изобретением человека на все времена является рулон мягкой белоснежной бумаги. – Старик задумался.
Горазд тем временем упражнялся в стрельбе из лука. Нужно сказать, стрелял он очень не плохо. Пока старик с Эриком говорили о непонятных вещах, он наполнил корзину голубями.
21
По пришествии в лагерь Эрик долгое время размышлял об услышанной информации. Действительно ли достаточно маленького зернышка для того, чтобы разгорелся жуткий огонь? Если это правда, каким образом заставить жителей новой Москвы узнать о злодеяниях пришельцев? Раздумья заняли несколько часов. Вдруг Эрик вспомнил, спасибо Элвису, что вершина купола не стекло, через которое можно рассмотреть реальный мир, а огромный монитор, являющийся средством инопланетной пропаганды.
Парень на свой страх и риск решил дойти до жилища старика. Дорога была недолгой, но за пределами здания человек оказывался предоставленным сам себе, так как вторгался в царство зондов и сумеречных воинов.
Парень открыл дверь и увидел старика, склонившегося над старой фотографией, на которой были изображены люди в белых халатах. Судя по всему, фотография была сделана еще до вторжения, потому что лица людей излучали счастье. Из глаз старика лились слезы.
– Я очень подвел их. Очень подвел. Я должен был уйти первым. Они ушли из-за меня. Я во всем виноват, я не должен жить.
Эрик отвесил старику пощечину. Дядя Веня опешил, но истерить прекратил, а это уже немало.
– Приди в себя, наконец!
Неизвестно, сколько прошло времени, они долго пили чай и тяжело молчали.
– Ну как, разум вернулся? – спросил Эрик.
– Да. Теперь лучше. Извини, что пришлось видеть меня таким, – старик опустил глаза.
