— Бог ты мой… — выдохнул он.
4
Радарограмма сильно отличается от снимка поляроидом. Но, занявшись изучением бурных ондуляций на частотной диаграмме GPR, Амит пришел к выводу, что юная Ариэл права. Прогибы были определенно глубокими. Он откатил георадар от кирпичей и в задумчивости побарабанил кончиками пальцев по губам.
— Что вы об этом думаете, профессор? — наконец подала голос Ариэл.
Лихорадочно соображая, Амит несколько секунд не отрываясь смотрел на кирпичную кладку, прежде чем ответить.
— Стена эта не очень толстая. Пожалуй, меньше полуметра.
Он прислонил масштабную линейку и долото к кирпичам и сделал несколько снимков своим верным цифровым «Никоном». Дважды просмотрев снимки на дисплее аппарата, он остался доволен. Повернувшись к девушке, Амит сказал:
— Мне нужна подробная схема этого помещения, с лазерными промерами по всем измерениям.
— Я могу составить ее, — ответила она.
— А я знаю, что можете.
Эта девчушка была не только блестящей студенткой академии, она к тому же отлично рисовала — в полевых работах качество в высшей степени полезное, и именно поэтому ее кандидатуру отобрали в его команду.
— Снимите, пожалуйста, еще и на видео, освещения здесь вполне достаточно.
Просияв, Ариэл быстро кивнула.
— А вы, тем временем, займитесь кирпичами, — обратился Амит к остальным. — Вытащим их и посмотрим, что они там намеревались спрятать.
«Они» — студенты тотчас поняли — это ессеи, отшельническая иудейская секта, жившая в этих горах со второго века до нашей эры два столетия, пока в 68 году нашей эры их не истребили римляне. Изначально ессеи селились на побережье Мертвого моря в грубых, из глиняных кирпичей, жилищах. Внутри было спальное помещение, трапезная и резервуар для ритуального омовения, так называемый микве.[16]Доминирующим строением в поселении являлся длинный зал, уставленный чертежными столами — скрипторий,[17]— где тщательно переписывались многочисленные копии иудейской Библии, Танах, а также апокрифические тексты. Ессеи были переписчиками, библиотекарями и хранителями свитков Мертвого моря.[18]
— Думаете, мы найдем свитки, профессор?
Раздраженный небрежностью вопроса, Амит повернулся к девятнадцатилетнему галилеянину по имени Эли, смотревшему на него во все глаза; копну черных кудрей паренька венчала украшенная яркой вышивкой ермолка. Левое веко Амита задергалось, когда он возбужденно ответил:
— Все может быть…
Часом позже, когда Амит чуть сдвинул кирпич, отмаркированный биркой «С027», он увидел черную пустоту, открывшуюся за последним слоем кладки. Широко улыбнувшись, он осторожно передал кирпич Эли, и тот заложил его в основание нового столбика на полу.
Амит протянул ленту рулетки по верху отверстия внутрь тайника. Радарограмма не наврала.
— Полметра.
— Обалдеть, — присвистнул Эли, потирая руки и заглядывая в отверстие.
— Учет ведете?
— Ага, каждый кирпичик, — заверил он Амита, схватив папку с зажимом и записав «С027» на инвентаризационном бланке.
Взяв фонарик, Амит направил луч в отверстие и поводил им из стороны в сторону и вверх-вниз. Луч облизал пару метров сплошных стен и потолка — еще один проход? — прежде чем был проглочен темнотой более просторной пустоты. Второе помещение?
Амит поднялся с хрустом в коленях.
— Давайте-ка расчистим весь проход, — велел он стажерам.
5
Спустя еще два часа под строгим контролем Амита древняя стена была полностью разобрана.
Он вновь опустился на колени на то же самое место.
— Посмотрим…
Пригнувшись, Амит направил луч фонаря в пролом, одновременно стараясь не вдыхать спертый воздух, вытекающий из бреши. Он осмотрел идущий вверх узкий проход, начинающийся сразу за брешью, и провел пальцами по рубцам, оставленным на камнях зубилом. Дело рук человека — никаких сомнений. Прикосновение к плечу заставило его обернуться. Ариэл протягивала ему зажигалку «Зиппо» в серебряном корпусе.
— Кислород проверить, — пояснила она.
— А, верно.
Амит взял зажигалку. Она, видно, заметила, что он оставил свой «навороченный» кислородный датчик в палатке. Так что придется довольствоваться более примитивным методом. Со звонким и негромким «тиньг!» отщелкнув крышку, он протянул руку с «Зиппо» в брешь и остро почувствовал запах бутана. Огонек горел уверенно. То, что надо.
— Приступим!
С фонарем в левой руке и «Зиппо» в правой Амит довольно быстро прополз до конца прохода и там на мгновение остановился в нерешительности. Перед ним было просторное помещение.
Вытянув шею, он лучом фонаря описал широкие дуги в густой тьме. Свет таял в пространстве, не достигая стен угловой комнаты, высеченной в недрах скалы. Помещение казалось абсолютно пустым. И в то же время «библейский запах» был здесь явно ощутим.
Выбравшись из прохода, Амит поднялся и закрутил головой. Хотя съежившийся язычок «Зиппо» свидетельствовал о сомнительном качестве воздуха, археолог не собирался покидать помещение. Он давно не ощущал в душе такого подъема. Вбирая воздух поверхностными вдохами, Амит пошел вперед, внимательно оглядывая симметричные стены и потолок.
«Десятиметровый куб, — прикинул он, — поверхности все глухие, ровные. С чего это ессеи замуровали пустой бокс?»
— Ну, расскажи мне… — пробормотал он.
В это самое мгновение под подошвами своих «Доктор Мартенс» он ощутил неровность в центре пола — настолько незначительную, что легко мог не заметить ее. Затем вдруг почва под ногами как будто чуть сдвинулась под его весом. Амит направил луч вниз, опустился на колени и убрал зажигалку в карман. Он провел пальцами по слою пыли, укрывавшему пол, и нащупал кромку. Наклонившись, Амит осторожно сдул пыль, обнажив плотный шов, образовывавший прямой угол. Постепенно перед ним предстал внушительный прямоугольник, врезанный в пол.
