1
Доктор Сьюзен Чандлер всегда ходила на работу пешком. Ничто на свете — разве только снежная буря или ураган — не могло заставить ее изменить привычке выходить каждое утро из своей квартиры на третьем этаже кирпичного дома в Гринвич-Виллидж и добираться пешком до приемной, расположенной в здании начала XX века в Сохо[2]. Она была психологом-клиницистом и имела процветающую частную практику, а кроме того, по рабочим дням выступала ведущей популярной радиопрограммы «Спросите доктора Сьюзен».
Ранним октябрьским утром воздух был прохладен и свеж, дул ветер, и Сьюзен порадовалась, что надела под жакет свитер с воротником-стойкой.
Ее темно-русые волосы до плеч, все еще влажные после душа, развевались на ветру, и Сьюзен посетовала, что не захватила шарф. Ей вспомнилось давнее предостережение любимой бабушки, чье имя она носила: «Никогда не выходи из дому с мокрой головой, простудишься до смерти». Что-то часто в последнее время она вспоминает бабушку Сьюзи, подумала Сьюзен. Впрочем, удивляться нечему: всю свою молодость бабушка провела в Гринвич-Виллидж, и Сьюзен казалось, что здесь до сих пор витает ее дух.
Она остановилась на перекрестке улиц Мерсер и Хаустон, дожидаясь сигнала светофора. В половине восьмого утра на улицах было еще довольно пустынно. Через час они заполнятся ньюйоркцами, спешащими в понедельник на работу.
«Слава богу, закончились эти проклятые выходные!» — с облегчением подумала Сьюзен. Субботу и воскресенье она провела у матери в Рэе. Мать пребывала в подавленном настроении. «Оно и понятно, — подумала Сьюзен, — ведь это воскресенье могло бы стать сороковой годовщиной их с отцом свадьбы». А в довершение всего, Сьюзен как назло столкнулась с Ди, старшей сестрой, приехавшей погостить из Калифорнии.
В воскресенье после обеда, перед, возвращением в город, Сьюзен нанесла визит вежливости отцу в роскошный особняк в Бедфорд-Хиллз, где его вторая жена Бинки закатила вечеринку с коктейлями. Сьюзен не сомневалась, что Бинки нарочно приурочила вечеринку именно к этому дню.
Ровно четыре года назад в этот самый день у нас было первое свидание, — сообщила она, захлебываясь от восторга.
«Я обожаю своих родителей, — подумала Сьюзен, подходя к административному зданию, где находилась ее приемная, — но бывают дни, когда мне хочется пожелать им наконец повзрослеть».
Обычно Сьюзен появлялась на работе раньше всех, но на этот раз, поднявшись на верхний этаж и проходя мимо юридической конторы своей давней подруги и наставницы Недды Гардинг, она с удивлением заметила, что свет в приемной и в коридоре уже горит. Значит, именно Недда оказалась «ранней пташкой».
Сокрушенно покачав головой, Сьюзен открыла входную дверь, которой полагалось быть запертой на ключ, прошла по коридору мимо все еще темных кабинетов секретарей и младших партнеров Недды и с улыбкой остановилась у открытой двери, ведущей в кабинет начальницы. Недда, как всегда, была настолько поглощена работой, что даже не заметила постороннего присутствия.
Она застыла в своей обычной рабочей позе, поставив левый локоть на стол и опираясь подбородком на ладонь, правой рукой перелистывала страницы какого-то пухлого дела, разложенного перед ней на столе. Коротко подстриженные серебристые волосы Недды разлохматились, очки с половинками стекол сползли на кончик носа, все ее полное, крепко сбитое тело было напряжено и будто готово к прыжку. Она была одним из самых уважаемых и авторитетных адвокатов Нью-Йорка, но, глядя со стороны, никто бы не подумал, что эта женщина, похожая на сказочную «добрую бабушку», способна вырабатывать хитроумную стратегию и наступательную тактику защиты, проявлявшуюся особенно ярко при перекрестном допросе свидетелей в суде.
