Но хоть в домах ведьм и царил схожий беспорядок, все их «безделушки» все же имели особый смысл и практическое применение. А какой смысл у серебряных шкатулок, флакончиков и странных сооружений из ракушек и сухоцвета? В этой комнате быстро начинала болеть голова. Грегори, кажется, испытывал схожие чувства. Во всяком случае, двигался он неловко, точно боялся что-то разбить, испортить, да просто сдвинуть с места, нарушив особенный женский порядок.
Успешно добравшись до двери в дальнем конце комнаты, Грегори отпер ее, распахнул и поманил Дамиана.
– Это здесь. Взгляни.
Борясь со слабостью и головокружением, Дамиан добрался до двери и заглянул внутрь. Гардеробная, полная ярких нарядов, дамских безделиц, шляпных коробок и вещей, на которые мужчине постороннему смотреть не положено.
– Пол, – подсказал нетерпеливо Грегори.
Дамиан опустил взгляд. Потом медленно, цепляясь за косяк, опустился сам, сел, скрестив ноги, и подпер щеку рукой.
– Ты поэтому позвал меня?
– Я пытался связаться с матерью, – неохотно отозвался Грегори. – Но она уехала. МакБрайд не знает, куда.
– Катриона положила жизнь на бесплодные попытки вернуть меня, так или иначе, тем или иным способом, – пожал плечами Дамиан. Кончиками пальцев он провел по краю следа, ощущая странный, противоестественный жар. – Вероятно, она и сейчас занята тем же самым и может оказаться… хоть в Китае, хоть на Аляске. Когда это появилось?
– Понятия не имею, честно говоря. Горничная утверждает, что в день исчезновения Лауры оно уже было. Она считает, что кто-то опрокинул тут грелку.
– Грелку? – Дамиан, пусть это и было сейчас неуместно, рассмеялся под мрачным, неодобрительным взглядом брата. – Это такая здоровенная медная сковорода на длинной ручке?
– Бетси ничего странного в этом следе не увидела, – покачал головой Грегори. – Ни она, ни Сьюзан, ни кто-либо еще. Поэтому мне и понадобилась твоя помощь. Это не просто след от углей, оставленный нерадивой горничной.
– Это не просто след от углей, – согласился Дамиан, ведя пальцами по контуру ожога. Паркет был сложен из отличного качества дубовых досок, а древесина эта, помимо твердости и надежности, обладает еще одним свойством: она не приемлет чужеродное колдовство. На ней не так-то просто оставить свой след. – Кто обратил на это твое внимание? Только не говори, что сам бросился проверять женину гардеробную: вдруг она в шкафу спряталась!
В ответ на эту колкость Грегори нахмурился и ответил неохотно:
– Гувернантка, мисс Кармайкл.
– Эта серая мышка? – Дамиан удивленно вскинул брови, припоминая. Статная, стройная, с прямой, как палка, спиной – это отличает, кажется, всех гувернанток на свете. Равно как и скучное коричневое платье с белыми манжетами, практичная обувь и учительский пучок, от одного взгляда на который начинает ломить виски. Вот только глаза у этой серой мышки были необычные, светло-карие, цепкие и, как сейчас понял Дамиан, с золотистыми искрами. Такие, пожалуй, видят больше обычного, и мышку следует допросить хорошенько. – Расскажи мне все по порядку.
Рассказ, ради которого пришлось подниматься с пола и спускаться на этаж вниз, в кабинет Грегори, вышел долгий и сбивчивый. Дамиан устроился в кресле у растопленного камина – он всегда любил живое тепло, – закинул ногу на ногу, следя за тем, как брат подносит ко рту стакан виски, но, не отпив, вновь опускает. Такое в воспоминаниях Дамиана, тусклых, поблекших, точно плохая фотокарточка, проделывал с сигарой их отец, когда нервничал: то подносил ко рту, то убирал, то вновь закусывал желтыми зубами, но так и не зажигал. Ничего другого, кроме этой нелепой сцены с сигарой, на память не приходило.
Грегори рассказывал о своей жизни в последние десять лет, о Лауре, ее привычках и странностях, но Дамиан не прислушивался. Куда больше его интересовал сам дом. Он неплохо защищен, чувствуется рука Катрионы. Да и личная защита Грегори действует исправно: фамильный перстень мерцает знакомым теплым живым светом. Тени, увиденные в коридоре, не опаснее мошкары или крыс в подвале, они есть везде. В конце концов, тени сопровождают Гамильтонов столетиями, к ним давно уже привыкли все в семье. Едва ли эти слабые, едва различимые создания могли соблазнить или похитить полную жизни молодую женщину. В Лауре, насколько понял из сбивчивого рассказа брата Дамиан, не было ничего, способного их привлечь. Несмотря на страшные месяцы в замке, Лаура оставалась полной жизни, и странности у нее были неопасные. Любому нужно порой вырваться на волю.
– Ты слушаешь меня?! – раздраженно воскликнул Грегори, оборвав рассказ на полуслове.
Дамиан отвел взгляд от языков огня.
– Это Силы.
Грегори фыркнул.
– Ты имеешь в виду те страшные истории, которыми в детстве мать заставляла нас держаться подальше от холмов? Мы с тобой прекрасно знаем, что это – выдумки.
Дамиан покачал головой.
– Мы предполагаем, что это выдумки, Грегори. Ни ты, ни тем более я не залезали в холмы достаточно далеко, и, признаться… потом я так и не рискнул проникнуть внутрь. В любом случае Силы – выдумка не большая, чем феи или, скажем, Дьявол.
– Я не верю ни в то, ни в другое, – покачал головой Грегори.
– Твоя воля. – Дамиан пожал бы плечами, если бы не был так утомлен дорогой и этим разговором – и тем, что ощущалось в воздухе. Тревожно было. – Силы, хочешь ты того или нет, не выдумка.
– Как там говорила наша матушка? – Грегори криво ухмыльнулся. – Нечто неодушевленное, но вполне разумное?
– Genius loci, – кивнул Дамиан. – Nullus enim locus sine genio est[2]. Я столкнулся с чем-то похожим пару лет назад в Алжире. Я оказался там по просьбе одного приятеля и участвовал в поисках пятерых человек. Все они исчезли бесследно из запертой тюремной камеры, лишь на полу остались похожие следы. Поиски по всему Бону и окрестностям мало к чему привели. Найден был лишь один из пропавших, и в не самом лучшем состоянии. И все, что он мог сказать, – его товарищей забрали «особыми путями» некие Силы.
Тут Грегори промолчал, но скептическое, с ноткой презрения выражение его лица говорило само за себя.
– Да, – согласился Дамиан. – Это всего лишь удобное слово, подходящий термин. С тем же успехом он мог бы сказать, что его товарищей похитили джинны. И все же я уверен: его «Силы» и то, что этим словом называла наша мать, – это одно и то же. Меня озадачивает, даже пугает другое: как они могли пробраться сюда? Твой дом – не алжирская тюрьма, он хорошо защищен. Катриона наведывалась неоднократно, как я вижу.
Грегори удивительно знакомым образом прикусил губу. Так он всегда делал в детстве, стараясь сдержать раздражение. Грегори всегда славился своей уравновешенностью. Дамиан – тем, что с легкостью выводил брата из
