Когда это случилось солдаты тут же выдохнули и заметно расслабились. Капитан взошел на место полковника за трибуну, и его встретили аплодисментами. Проектор выключился, а лампочки на потолке плавно заполнили помещение светом.
— Речь! — крикнул какой-то весельчак.
— Ну, тихо ты, Гоша. Опозорил меня перед начальством… — зал взорвался усмешками, но задний ряд новичков не подавал признаков жизни. — За это наряд тебе.
Капитан подмигнул и спросил:
— Уверен, у вас было куда больше вопросов, чем рук…
Владимир глянул на корреспондента, но парень молчал, задумавшись о своих проблемах.
— У меня есть! — послышался женский голос.
— Да, лейтенант. Можешь не вставать.
— Если честно, товарищ капитан, мне не очень интересна суть этой миссии — и не такое бывало, но как же мне хотелось бы узнать, что за чёрт будет у нас проводником…
— Да! — выкрикнули двое парней в первом ряду.
Капитан усмехнулся и скрывать не стал, что:
— Я понятия не имею. Это дело начальства. Кого прикомандируют, с тем и будем работать. Возражения?
— Нет! — дружно ответила компания.
— Гражданских и новобранцев не обижать, а то хребты пообломаю! — шутливо сказал капитан, однако каждый из его подчинённых знал, что прозвучал твёрдый приказ и против него идти нельзя. — А пока свободны! Бегом за стол, детишки!
Солдаты рассмеялись и повалили из зала, однако Владимир не спешил на выход, поскольку заметил кивок капитана в сторону сцены. Сержант спустился к нему на разговор.
— Удивительная у вас манера общения, товарищ капитан, — протянул сержант.
— Я не могу иначе, — ответил он, убедившись, что все его подчинённые покинули зал. — Мы сражались бок о бок, когда у нас был другой командир. Он погиб, и начальником стал я. Кем я буду, если сяду на трон? Они мои друзья.
Владимир кивнул и спросил о сути разговора.
— Вот в чём: ты не узнавал у своих друзей, кто сидел за проектором?
Видимо, не только сержант заметил странное поведение полковника.
— Они мне не сказали.
— Почему?
— Они его боятся.
Капитан поднял левую бровь.
— Призраки… боятся?
— Они ведь тоже люди.
Капитан поднял обе брови.
— А они не объяснили почему?
— Пока ответа нет.
Расслабив лоб, капитан кивнул Владимиру и остался в одиночестве, не сводя с погасшего проектора взгляда.
Не прошло и десяти минут, как Владимир набрал себе целый поднос еды: взял борщ, две рыбные котлеты, морс, пару тарелок салата, поскольку знал, что наедаться нужно при любой возможности. Он подошел к новым коллегам и попросился стать частью их шумной компании.
— Конечно, солдат! — ответила ему та самая женщина, задававшая капитану вопрос.
Владимир уселся за длинный металлический стол. Сержант принялся есть и слушать непринужденные разговоры военных. Заводилой всех тем выступала Агния Фролова — короткостриженая, повидавшая жизнь девушка, которой было всего двадцать семь, хоть Владимиру и казалось, что сидела перед ним женщина лет тридцати пяти. Никто не знал, как ей удалось стать снайпером, особенно в таком подразделении, как СОФЗ. Лицо её покрывало несколько шрамов, а на шее виднелась лапа паука — часть огромной татуировки. Активно отвечал ей молодой парень, который за свои вопросы получил наряд все очереди. Георгий Рум никак не мог получить третью звезду старшего лейтенанта, постоянно срывая очередное повышение своими дебошами и непристойным поведением. Его давно могли бы выгнать из СОФЗ, но его навыки в полевой медицине были неоценимы: те раны, ставшими шрамами на лице Агнии, заштопал именно он. Чего уж и говорить, когда-то его руки спасли капитану жизнь. Владимир хотел было перевести взгляд на других солдат, как вдруг Агния обратилась к нему:
— Эй, сержант! — он обернулся навстречу её дерзкому, не лишенному интереса взгляду. — Расскажи что-нибудь о себе? Артём… — она осеклась, — то есть… капитан так и не успел представить тебя. Ты весь этот месяц, словно рыбка в отдельной банке.
Владимир отлично помнил легенду капитана, которую необходимо было рассказывать каждый раз, когда подчинённые будут спрашивать о нём:
— Я военный корреспондент. Из «Почти свежих новостей», не слыхали?
— Да знаем, уважаем, — протараторил Георгий, проглатывавшего новый кусок любимой говядины.
— Ну вот, буду с вами в этом походе
Агния иронично усмехнулась.
— Да уж… Поход, прям как в школе…
Вновь вмешался Георгий.
— Почему у тебя такие волосы? Старик внутри — снаружи молод?
— Это… — личное, хотел бы сказать Владимир, но осёкся, решил придумать другие слова, — это ранняя седина. Мой отец начал седеть в двадцать пять, а я почти на десять лет старше.
— Старше отца? — бросил Георгий.
— Тупой прикол, Гош. — сказала Агния.
Георгий прохрипел и продолжил есть.
— На десять лет старше его возраста тогда. Мне тридцать три.
— И всё? Разве волосы могут побелеть к тридцати? — с опаской смотрела на сержанта Агния.
Владимир провёл рукой по шевелюре.
— Как показывает опыт — да.
Девушка вздрогнула.
— Ну нафиг… Если такое случиться, всю зарплату на краску убью…
— А зачем нам два корреспондента? — вдруг послышался грубый голос.
То говорил Михаил «Разум» Разумовский, получивший своё прозвище не только благодаря производной от фамилии, но и от знания математики, физики и геометрии, с помощью которых создавал сложные инженерные сооружения. Он был крупнее всех сидящих за столом, в руках чувствовалась сила, а на лице — железная уверенность.
— Во-во, Разум дело говорит, — указал на него вилкой Георгий.
— В смысле? Как два корреспондента? — Владимир подумал, что капитан подставил его. — Я об этом ничего не знаю.
— Спокойно, народ, — вмешалась Агния. — Тот пацан появился буквально вчера, а сержант с нами уже месяц…, и я даже знаю, кто он, этот второй.
Наступило молчание, нарушаемое лишь шумом столовой.
— Ну и не томи. — бросил Разум.
— Что, заинтригованы? — усмехнулась Агния. — Тот парень — внук полковника Филимонова!
Это был тот самый офицер, выступавший перед солдатами в кинозале. Владимир сразу понял, почему полковник не ответил на вопрос
