торговцам, чтобы тот купил желтое одеяние и чашу. Затем Налака обрил волосы и бороду, облачился в монашескую одежду, повесил чашу через плечо и вознес сложенные ладони в направлении того места, где жил Бодхисатта. «Я становлюсь отшельником во имя величайшего из существ», — так сказал Налака и вступил в бездомную жизнь путем указания [своего учителя] (uddissaka pabbajjā).
Налака простился с матерью, покинул дом и отправился в лес у подножия Гималаев, чтобы вести там жизнь отшельника. Таким образом он стал первым человеком, который облачился в монашеские одежды во имя Бодхисатты.
Глава 6
НАРЕЧЕНИЕ БОДХИСАТТЫ
Шел пятый день со дня рождения Бодхисатты. Государь решил, что пришло время провести церемонию наречения и заняться толкованием знаков на теле ребенка. Он пригласил во дворец сто восемь ученых браминов, щедро угостил их различными яствами и напитками и сообщил о причине, по которой их созвали. Брамины посовещались и поручили выполнить волю царя восьми наиболее почтенным и опытным из своего числа: Раме, Дхадже, Лаккхане, Манти, Конданнье, Бходже, Суяме и Судатте.
Жрецы изучили тело Бодхисатты и, опираясь на свои знания, пришли к заключению: «Если царевич изберет мирской путь, то станет царем-миродержцем (cakkavatti) и будет править целым миром. Но если он покинет мирскую жизнь, то станет буддой». Так сказали Рама, Дхаджа и Лаккхана, подняв два пальца вверх. Но оставшиеся пять браминов, Манти, Конданнья, Бходжа, Суяма и Судатта, подняли вверх один палец и возразили: «О великий царь, согласно изученным нами шастрам, мальчику не суждено остаться в доме. Без сомнений, царевич покинет дворец и станет буддой». Поскольку для царя он был долгожданным сыном, его назвали Сиддхаттха (санскр. Siddhartha, «осуществивший желания; достигший цели[14]»).
«Мирская жизнь не может опротиветь без всякой причины. Поведайте, отчего мой сын покинет дворец?» — спросил царь. Брамины, прекрасно понимавшие природу человеческого тела, ответили: «Когда царевич увидит старца, больного, покойника и отшельника, он оставит семейную жизнь». Царь искренне желал, чтобы его сын стал царем-миродержцем (cakkavatti), поэтому он решил сделать все возможное, чтобы царевич не увидел этих знамений и не испытал отвращения к мирской жизни. С того самого дня Бодхисатта был известен как Сиддхаттха Готама.
Смерть царицы Махамайи
Со дня рождения Бодхисатты Махамайя жила в благополучии и комфорте, не зная телесных и душевных недугов. Она размышляла о словах мудреца Аситы и предсказаниях браминов, и ее дни были наполнены радостью. Она проводила время с другими обитательницами дворца и со своей сестрой Паджапати Готами. Шесть дней прошли беззаботно и умиротворенно, и на седьмой день царица легла спать, но больше не проснулась. Скончавшись в мире людей, царица открыла глаза на небесах Туситы, где обрела тело юного божества — царевича шестнадцати лет от роду. Царевича звали Мату Девапутта, и он завоевал любовь и большое уважение среди дэвов этого небесного мира.
Царь Суддходана начал разыскивать кормилиц для своего сына, и ему удалось найти на эту роль нескольких женщин, принадлежавших к царскому роду.
Начало посевной
Прошло пять месяцев со дня рождения Бодхисатты. Наступило время ежегодного праздника, которым открывался сезон пахоты на обширных рисовых полях в долине реки Рохини. По стародавней традиции царь объявлял начало пахотных работ, прикоснувшись рукой к первому плугу. Это был важный день, и люди ждали его с нетерпением. Они надевали белое и стекались на рисовое поле, чтобы стать свидетелями торжественного события. Царь в сопровождении множества придворных отправился на праздник. Царевича несли в паланкине. Прибыв на поле для молотьбы, царь оставил сына под сенью розовой яблони и велел кормилицам присматривать за ним. Сиддхаттха лежал на кровати из подушек, укрытый от солнца занавесками и пологом шатра.
Царь поручил нянькам смотреть за ребенком, а сам вышел в поле и коснулся золотого плуга, торжественно положив начало пахоте. Крестьяне, распевая песни, начали вспашку земли. Когда действо было в самом разгаре, кормилицы ненадолго оставили царевича, чтобы хоть мельком взглянуть на великолепный праздник.
Бодхисатта увидел, что остался один, поднялся, скрестил ноги и приступил к медитации наблюдения задыханием (ānāpānasati). Он быстро погрузился в первую джхану. Когда спустя короткое время кормилицы вернулись, они изумились этому чуду и тут же сообщили царю. Царь увидел сына, сидящего на постели погруженным в медитацию, и его радости не было предела. Он приложил ступни младенца к своей голове в знак почтения и воскликнул: «Мой дорогой сын, неужели в этот самый час ты достиг пробуждения?»
Спустя какое-то время Паджапати Готами, младшая сестра царицы Махамайи, тоже родила сына. Как и прежде, царь созвал браминов, чтобы те изучили телесные признаки младенца. Ребенка назвали Нанда, что значит «радостный». После рождения Нанды Паджапати доверила заботу о сыне кормилицам, а сама взяла на попечение царевича Сиддхаттху, который с тех пор питался молоком своей тети. У Паджапати была и дочь по имени Нанда, рожденная двумя годами ранее. Таким образом, царица стала матерью для троих: царевичей Нанды и Сиддхаттхи и царевны Нанды. Именно поэтому ее назвали Паджапати — «обладающая детьми».
Все члены царской семьи заботились о царевиче и старались защитить его от боли утраты. Они делали все возможное, чтобы Сиддхаттха чувствовал себя родным сыном Паджапати. Бодхисатта и царевич Нанда вместе со старшей сестрой жили во дворце и питали нежную привязанность друг к другу. Царевичей Нанду и Сиддхаттху окружали юноши из знатных семей рода сакьев, которые оберегали их и служили им.
Когда дети подросли, царь Суддходана подыскал им подходящего наставника. Он пригласил во дворец ученого брамина по имени Саббамитту (Вишвамитра), который был сведущ в разных областях знания, и доверил ему обучение детей. Царевич Сиддхаттха превзошел своих брата и сестру и блестяще овладел науками и искусствами, которым учил его брамин. Более того, он овладел всем, что знал его учитель[15].
У Бодхисатты было много друзей, в том числе его сводный брат Нанда, сыновья министров — Калудаи и Ватсья, сын царского колесничего — Чанна, а также другие юноши из рода колиев и сакьев. Время от времени в детских играх царевича Сиддхаттхи участвовал и Девадатта.
Враждебность Девадатты
Девадатта был груб, высокомерен и очень гордился тем, что он царских кровей. Он не одобрял дружбы Сиддхаттхи с Чанной и другими детьми служителей дворца. Девадатта часто говорил Бодхисатте о том, что царевич не должен дружить с теми, кто ниже его по происхождению. Но Бодхисатта не слушал его. Тогда возмущенный Девадатта жаловался царю на то, что Сиддхаттха водит дружбу с представителями низших каст и обращается
