на каминной полке нашелся медный чайник с закопченными погнутыми стенками. В железном ящике для дров нашлось несколько сухих полешек, а вот кран открывался с трудом, и вода из труб потекла рыжая, ржавая, с неприятным запахом. Катя оставила ее стекать в раковину, достала из рюкзака столовые приборы и немногочисленные припасы и задумалась. Где-то нужно было брать еду, уголь и топливо для лампы, теплую одежду, чтобы не умереть от холода зимой. А здесь, судя по погоде, зима долгая и неласковая. Просить что-то у Филча не хотелось — неизвестно, что он попросит взамен. Значит, предстоит поход в деревню, но даже заплатить за возможные покупки нечем — зарплаты ждать долго, в кармане только отечественная валюта, да и той хватит на три булки хлеба и пакет молока.
Соорудив нехитрый обед (растворимый суп и чай с привкусом металла), Катя согрелась, и, посматривая на танец огня в очаге, снова начала обдумывать свои будущие действия. Главное — продумать план. Даже в худшие времена она умудрялась делать для себя пометки на будущее. Эта тонкая ниточка связывала Катерину с её прошлой упорядоченной жизнью и позволяла ощутить себя более уверенно даже в таких местах, какие не на каждой карте указаны.
И пусть пометки были в стиле: "Купить хлеба" или "Дожить до вторника", но даже они налагали определенные обязательства, и их надо было выполнять. Приходилось покупать и доживать, часто вопреки себе.
Вооружившись карандашом, Катерина крупно вывела на листе блокнота: "Выяснить, что нужно замку". И подчеркнула, указывая себе на важность этого задания. Дальше пошли пункты: "Раздобыть денег", "Купить еды", "Купить теплую куртку и сапоги" (с пометкой "до первого снега"), а ещё, скрепя сердце, написала "Убрать в доме". Нежелание делать что-то вкупе с серой депрессией никуда не делись, но такой обыденный пункт плана был хотя бы выполним в ближайшее время, чего не скажешь об остальных.
Комната немного прогрелась, и чувство сытости слегка примирило женщину с действительностью. Никуда не торопясь, прошла по дому, оценивая объем работ, и после просто постаскивала самую поломанную и старую мебель в пустующую комнату на втором этаже. Целее будет, пусть Филч ее сколько угодно пересчитывает.
После такой экспресс уборки комнаты сильно опустели, — остались два стула и стол в кухне, низкий диванчик с подраными когтями ножками в гостиной, массивный шкаф и кровать в спальне (балдахин с нее Катя пока не трогала, хоть ткань и пыльная, но как-то защищает от сквозняков). Минимализм, но для жизни хватит.
Нигде в доме не было зеркал, видимо, прежний хозяин не слишком любил свою внешность, и Катю это полностью устраивало.
Решив продолжить уборку позже, Катерина оставила рюкзак у кровати, взяв с собой, однако, документы и самые ценные вещи, и отправилась обследовать деревню, которую до того видела мельком.
Глава 5
Если выхода не видно, это вовсе не значит, что его нет — стоит поискать в самом темном месте. И не прекращать поисков до самого его нахождения.
Конечно, верить Дамблдору на слово Катерина не собиралась, поэтому решила сначала попытаться унести ноги подальше, а уж если не получится, искать другие варианты. Она не стала спускаться к домикам, а пошагала по полю, местами завязая походными ботинками в раскисающей глинистой почве. Ей даже удалось отойти довольно далеко, пока на пути не встретилась знакомая уже воздушная преграда — мягкая, но непреодолимая. Опытным путем было выяснено, что камни и палки через преграду пролетают свободно, как и запасные носки (которые было жалко, перебраться и достать их из-за препятствия не получилось). Катерина словно оказалась под невидимым куполом, центр которого, судя по всему, располагался в замке.
Она прошла вдоль преграды, держа на ней руку, постепенно приближаясь к лесу, но заходить в чащу не стала, становилось все темнее, и проверять, насколько он обитаем, не хотелось. Пришлось разворачиваться и идти к виднеющимся вдалеке домам, но это не значило, что Катя смирилась с ситуацией — она будет продолжать искать лазейки, и не замешкается, если представится возможность сбежать.
Деревенька, возле которой располагались школа и Визжащая хижина, оказалась совсем крошечной — буквально единственная центральная улица с несколькими тупичками, отходящими в стороны. В таком тупичке, например, находилась уютная чайная, заходить в которую Катерина не собиралась — чересчур ванильно та выглядела. Не стала она заходить в красивый кондитерский магазин, миновала и “Три метлы”, местный кабачок, в котором явно не принимали бродяг, особенно не посвященных в их закрытую магическую тусовку. Нет, она искала заведения совсем другого плана — небольшое, непритязательное, куда может зайти работяга после смены, чтобы выпить кружечку пива. В мире нормальных людей там обычно можно было найти работу на пару дней, или ночлег, так необходимые усталому путнику.
Конечно, у Катерины были сомнения в том, имеется ли в этой захолустной деревне подобное заведение, но полагалась на удачу, и та не подвела. В самом конце деревни высилось приземистое здание с вывеской в виде головы кабана.
Внутри оказалось довольно мрачно и малолюдно. По стенам были развешаны едва горящие светильники, дающие очень мало света, за дальним столом, в густой тени, затаился и дремал неопрятного вида тип, а за стойкой высился сурового вида бородатый старик, неуловимо напоминавший Дамблдора. Катерина спокойно подошла к стойке и уселась на табурет напротив старика.
— Вы принимаете к оплате рубли?
Старик окинул её долгим проницательным взглядом, и медленно кивнул.
— Здесь можно платить действующей валютой любых стран, а также одеждой, ботинками и золотыми коронками.
Катерина кивнула в ответ. Похоже, чувство юмора у старика в наличии. Она аккуратно сложила на стойку пару купюр и башенку мелочи.
— Налейте мне, любезнейший, рому. И уделите минутку.
— Могу налить виски, рому нет, закончился вместе с последними пиратами. И со временем туго, видите, сколько посетителей, повернуться некогда, так занят.
— Хорошо, давайте виски, — покладисто кивнула Катерина, наблюдая, как хозяин наливает на два пальца золотистой жидкости в пыльный широкий стакан.
Сделав первый глоток, удовлетворённо вздохнула, ощущая, как тепло прокатывается по венам, а стальной обруч, сжимавший голову, слегка расслабляется.
— Я ищу подработку, по вечерам, часа на четыре. Мытьё посуды, уборка, готовка, мелкий ремонт, душеспасительные беседы. Только без торговли "натурой". Честная
