прошлом. А сейчас вот, мол, для себя он таксует, для души и для настроения. Но это опять же потом. А пока мы шли с Вероникой под ручку, и я наслаждался моментом, который все длился и длился…
— А ты что скажешь? — девушка обернулась к Дюше, который деликатно шел в паре шагов позади.
По-хорошему, конечно, ему бы сослаться на занятость и необходимость починять примус, но кто об этом задумывается в столь ранние годы? Друг с девушкой под ручку — это не повод уходить домой спать! А то вдруг помощь потребуется, надо быть начеку и поблизости.
— А? — Дюс пропустил милое щебетание Вероники, задумавшись о чем-то своем.
— Я говорю, что давно надо было так сделать! — мы остановились под тускло светящим фонарем, одним из немногих целых на набережной. — Почему все этого Ромаху так боялись?
— Ну, не только же в самом Ромахе проблема, — задумался Дюс. — Он не один, у него банда… То есть компания. Отсюда и страх.
— Все дело в слухах, — объяснил я. — Кто-то кому-то рассказал, как Ромаха парня на дискотеке ножом порезал. И никто не заступился, даже милиция не приехала.
— О, я помню! — взволнованно потряс головой Дюс. — Это же в Левобережном было, в десятой школе!
Этот случай я тоже помнил. Якобы Ромаха и остальные заявились на дискотеку, ходили в толпе, угрожая ножичками. И все будто бы их сторонились, никто замечание не сделал. Взрослые — дискотека-то была школьная! — словно испарились. А тут какой-то старшеклассник не выдержал и возмутился. Ромаха его исполосовал, чтоб неповадно было, и пригрозил, что «к ментам» ходить не надо. Только пахла эта история как-то странно…
— А ты уверен, что это все-таки было? — спросил я.
Вероника распахнула свои огромные карие глаза и слушала, затаив дыхание. Дюша смутился и задумался.
— Ну… — наконец выдавил он. — Матвеев же при тебе рассказывал. И Макарон рядом был.
Макароном мы звали Кольку Макарова — старая привычка назначать всем прозвища, причем порой довольно дурацкие. Например, Илью Скороходова мы звали Тихоходом, искренне думая, что это смешно.
— Так, — одобрительно кивнул я. — А Матвеев откуда узнал?
— Ему, кажется, сестра рассказала, — Дюша нахмурил брови. — Или нет, погоди, кто-то из его секции вроде бы…
— Вот о чем и речь, — резюмировал я. — Кто-то что-то где-то… А точных фактов ноль. Не удивлюсь, если сам Ромаха эти слухи и распускал. Проверять-то никто не будет.
— Может, и так, — повеселел Дюс.
А я задумался о том, кого сейчас больше успокаиваю — его или себя? Уж мне-то прекрасно было известно, что орудовали у нас в городе и настоящие бандиты. И не только они…
— Вероника! — раздался властный голос, и девушка побледнела.
Глава 2
— Говорил я, надо было на другую сторону переходить, — проворчал Дюс.
Я повернул голову на звук и увидел стремительно приближающуюся к нам женщину. Вернее, это тогда она казалась мне женщиной, на самом же деле Маше, самой старшей из трех сестер Терешенко, сейчас всего двадцать пять. Просто она была вечно хмурая, а еще редко снимала свой синий прокурорский китель.
— Вы что, совсем безголовые? — Маша подошла к нам и встала, уперев руки в бока. — На часы смотрели? Вероника, пойдем со мной, я тебя довезу до дома… Вот как же только невовремя!
— Меня ребята проводят! — попыталась было возразить ее сестра, еще крепче вцепившись в мою руку.
— Ты серьезно? — Маша выгнула бровь, посмотрев сначала на меня, потом на Дюса словно на несмышленых детей. — Это Каменев и Зиновьев тебя проводят? Думаешь, они от маньяка тебя защитят? Да они сами обгадятся и хорошо если убежать догадаются!
Вот тут и я вспомнил еще одну неприятную деталь тех лет. Человека, который терроризировал Новокаменск начала девяностых, убил несколько молодых девчонок, а потом просто пропал, уйдя от правосудия. Кажется, именно в этот день как раз нашли еще одну жертву.
Вообще, с маньяками как явлением граждане СССР познакомились на излете существования государства. Разумеется, и раньше в истории нашей страны были выродки, ради собственного удовольствия мучившие и убивавшие людей. В основном, конечно же, беззащитных детей, женщин и стариков. Действовавший в нэповской Москве Упаковщик, оттепельный Мосгаз…
Вот только в восьмидесятых серийников будто бы с цепи сорвало. Во-первых, советская милиция поначалу оказалась не готова к таким монстрам, как Чикатило и Ряховский с Головкиным-Фишером. А во-вторых и, наверное, в-главных, потом уже было поздно — Союз разваливался со стремительностью автомобиля, летящего в пропасть, и катастрофа прошлась в том числе по самой милиции. Слышал я и такую версию, будто убийцы вдохновлялись газетными статьями о своих «похождениях», и это еще сильнее их раззадоривало…
— Уже нашли? — поинтересовался я, и у Маши глаза полезли на лоб.
— Ты что-то знаешь? — со смесью испуга и надежды спросила она. — Видел? Слышал?
Ника и Дюша переводили с меня на девушку в погонах изумленные взгляды.
— Вы же не просто так сказали «невовремя», — я покачал головой. — Да и ночью при полном параде вы вряд ли просто прогуливаетесь по пустой набережной.
В прошлый раз я узнал обо всем наутро, когда проспался после своей позорной пьянки. Родители шепотом обсуждали очередное убийство на кухне, стараясь, чтобы не услышал десятилетний Серега, который мылся с утра в ванне с пеной.
— Ты прав, — выдохнула Маша. — Я здесь не просто так… Нашли убитую девушку — дальше по набережной, где начинаются заросли. Пенсионер собаку выгуливал и наткнулся. Так, слишком много я вам рассказываю! Ника, а ну, марш со мной! Придется Палыча просить, чтобы машину выделил… Твою кавалерию, сестренка, без ножа режешь!
Удивительное дело, своим взрослым сознанием в теле студентика я воспринимал старшую Терешенко вполне молодой и даже аппетитной барышней, которой синяя форма с черным галстуком на фоне белого воротничка придавала особой стати. Эдакая валькирия российской прокуратуры.
— Эм… Мария, — как назло, запамятовал отчество сестер. — Не волнуйтесь, мы проводим Веронику до двери и проследим, чтобы она зашла в квартиру и заперлась.
Старшая Терешенко, нахмурившись, попыталась мне возразить, но я поднял руку в требовательно-успокаивающем жесте, и следачка застыла с полуоткрытым ртом. Видимо, не ожидала от юного парня такой наглой самоуверенности.
— Вы же