сладкую булочку, не переставала методично жевать. Почти как корова или коза на пастбище.
Девушка медленно переводила взгляд от пустого стола, он ближе всего стоял к клетке, на стены. Нет ни стула, ни табурета в комнате. Стены голые, небеленые, но замазаны глиной. Ровно восемь отверстий в стенах для факелов насчитала Тери, но не увидела ни одного крючка для одежды, ни одной полки. С опаской девушка перевела взгляд на большую кровать, где лежит существо. Если он не спит, то пленница тут же отведет взгляд; но в этот раз его глаза плотно закрыты, храпа нет. Терри долго выжидающе смотрит на его умиротворенную рожу, но он не двигается. Монстр притворяется? Проверяет? О, наверно, все еще мнит себя самым умным в этой комнате.
Она достала из мешка кусок пирога с сахарной пудрой снаружи и мягкими запечёнными яблоками с медом внутри, жадно укусила. Тери словила себя на мысли, что дома почти никогда так вкусно не кормили — в целях экономии у них была в основном каша, вареная репа и квашенная капуста в любое время года. Изредка отец мог привести что-то вкусное, но ей и сестрам выделялась порция буквально на один укус. Часть девушки действительно наслаждалась, что теперь появилась возможность кушать много вкусностей, правда эта часть радовалась только до тех пор, пока не осознавала, что скоро ее саму с таким удовольствием будет уплетать чей-то грязный рот. Терисия еще раз посмотрела на монстра, и тот уже начал похрапывать. Девушка высунула кусок пирога за пределы клетки, надеясь, что крысы ночью доедят его за нее. Ей нельзя слишком быстро жиреть, если она хочет жить.
Кроме кровати и стола в комнате царя Тери заметила два огромных сундука, стоящих по обе стороны его ложа, а также старый пыльный камин, и, судя по всему, в нем давненько не разводили огонь. Волосы на голове девушки служили не таким уж плохим одеялом, ведь были пышными и длинными, но все-таки иногда становилось так холодно в клетке, что она все бы отдала за возможность погреться у камина, завернуться в теплое одеяло, а не греть ноги, подминая под себя. С мечтами о теплоте, мягкости и уюте Тери и провалилась в глубокий сытый сон.
Проснулась из-за хлопка двери. Пустая кровать, девушка первым делом посмотрела в ее сторону. Протерла сонные глаза, попыталась потянуться, но клетка не позволила выпрямить руки полностью. Крыса все же сожрала кусок пирога, который Тери оставила для нее, сейчас там были только крошки. «Хорошая крыска», — улыбнулась девушка уже строя планы того, как с помощью местных грызунов будет опустошать пищевые мешки незаметно, если пищи будет слишком много. Сейчас, например, в ее мешке уже ничего не осталось, и она гордо выставила его за пределы клетки.
Скоро пришел и хозяин комнаты. Король с утра был суров, больше не смотрел на нее столь пристально как вчера, а, как и в первый день, небрежно бросил мешок к ее клетке и вышел. Дверь вновь щелкнула замком. В этот раз Тери твердо решила не налегать на питье, чтобы мочевой пузырь не лопнул до прихода короля назад. Однако после плотного завтрака и хорошего сна, повторно спать ей совсем не хотелось, и девушка устроилась поудобнее на дне клетки, смотрела на догорающий факел то строя планы побега, то вспоминая жизнь с родителями и сестрами, то представляя свою неизбежную мучительную смерть. В последнем она вдохновлялась библейскими мотивами, где грешников жарят на огромных сковородах заживо, или так же живьем варят в огромных котлах, либо же раздирают на части животные. Все это подходило идеально под то, что ее ждет.
«За какие грехи мне этот Ад?» — думала девушка, опять и опять глядя в своем воображении на эти ужасные картины, и тут же находила ответ на свой вопрос — она была плохой дочерью. Ведь сказано в Библии: почитай отца и мать своих. А она сбежала, ослушавшись их воли. Но, даже осознавая, что наказание заслуженное, Тери не могла принять свою участь, моля Господа простить ее грешную душу и дать шанс искупить грехи праведной жизнью. «Второй шанс, пожалуйста, мне нужен только второй шанс!» — вопрошала девушка мысленно у Бога. Настолько искренним было это желание искупления, что на глазах в этот момент выступили слезы.
Во сне к Терисии пришел ангел господень. Снилось, что она у себя дома, как обычно рвет сорняки на огороде, а крылатый ангел невероятной красоты, похожий на того парня, которого сварили в первый день, спустился прямо с небес. Девушка пала ниц перед ним и взмолилась о спасении души и тела.
Внезапно она подняла голову и поняла, что стоит голая и в ошейнике в комнате монстра, но ангел все еще перед ней. «Прости меня, господи, что я ослушалась родителей! Прости, что сбежала! Я глупа, так глупа…» — причитала Терри. Но ангел ответил сурово: «Не от родителей ты сбежала, не их ты унизила, а самого господа Бога нашего. Ты отрицала свою судьбу, не хотела быть женой. Это смертный грех! Мужа своего принимала за монстра — вот тебе наказание! Живи теперь с монстром настоящим в его темнице, ему будь женой!» Слова божественного посланца больно ранили девушку в самое сердце, от безнадежности она вскричала, зарыдала и попыталась ухватить ангела за подол его платья, но тот испарился.
Тери проснулась, покрытая холодным потом, с залитым слезами лицом. В комнате было светло, но сквозь слезы над своей клеткой она увидела морду царя монстров, и чуть не закричала от неожиданности. Сдержав себя она смотрела снизу вверх в бледно-голубые звериные глаза этого существа, которые вкупе с мертвенно-серой бугристой кожей со шрамом наводили на нее ужас.
— Что с тобой? — прохрипел монстр.
— Ничего, — едва слышно ответила девушка.
— Почему ты кричала?
Девушка сразу поняла, что нет смысла пересказывать сон с ужасными словами ангела, неверующее животное не поймет ее, только будет насмехаться, издеваться. Слезы бессилия и страха опять полились из ее глаз. Наиболее правдоподобная ложь возникла сама собой:
— Мне холодно. Я замерзла во сне, — руки Тери действительно в этот момент била привычная крупная дрожь, причина тому в действительности, конечно, никакой не холод. Но она повторила опять, и голос ее звучал жалостливо: — Мне очень холодно.
В глазах монстра промелькнуло недоверие, но буквально ненадолго. В следующий миг он уже шел к своей кровати за одной из многочисленных шкур лично убитых им зверей. Под руки попался мех лисы, его он понес к пленнице, которая все еще
