лежала на дне клетки и дрожала.
Замешкавшись, тролль все же отпер клетку, накинул мех на тело девицы, и запер тяжелый замок вновь. Еще немного времени он провел возле клетки, ожидая, что с пленницей произойдут хоть какие-то видимые перемены. Однако та как дрожала, так и продолжала всхлипывать и лить слезы, но теперь уже под звериной шкурой.
Состояние девушки немало взволновало Короля. Она слабая как ребенок. Еще от своего отца он услышал, что человеческих детей либо не стоит брать в плен, либо нужно есть в первый же день, потому что они быстро умирают в неволе. Что же тогда, отправить ее на кухню, пока еще жива? Пока человек не подох, пока в кровь и мясо не выделился трупный яд, то даже из самого больного получается хороший ужин. «Но она совсем не разжирела! Прошло так мало времени!» — досадовал тролль. Он боялся признать главную причину продолжения жизни человеческой женщины — ему хотелось опять увидеть в ней проблески разума. Умный человек, ну разве не находка? Можно было сделать его своим питомцем, обучить каким-то трюкам. Возможно, брать на охоту как приманку, почему нет!
К слову, весь сегодняшний день на охоте царь даже против собственной воли опять и опять возвращался мыслями к своей пленнице. Ни о чем неприличном не думал, ничего скабрёзного не представлял, просто время от времени в памяти всплывала ее рожица или маленькие лысые лапки, которыми она упиралась в прутья клетки. Мысли самые невинные, но тролль ощущал, что они отравляют его сердце, вынуждая испытывать жалость и сопереживание к еде. Тем не менее, охота не заладилась, а потом и вовсе пошел дождь и копыта лошадей, как ноги его пеших воинов, начали вязнуть в грязи. Внутренне он даже был рад раньше вернуться в свою комнату, но то состояние, в котором он обнаружил пленницу, не могло не шокировать. Она выла и выгибалась всем своим тощим страшненьким тельцем, сотрясая клетку. Если бы он не придержал клеть, то она бы точно опрокинулась.
Сейчас выйдя из комнаты, он нашел первого же попавшегося слугу и попросил развести огонь в камине, пока он будет ужинать. Подчиненный без лишних вопросов кивнул и побежал выполнять приказ. Внизу в большом банкетном зале короля ждали друзья, братья, верные воины, а также приятная уху музыка и горячая еда из человечины. Едва тролль занял свое привычное, самое почетное место за главным столом, к нему подошла любимая гетера, чтобы подарить пламенный поцелуй. Сев ему на колени она долго просилась к нему после ужина в комнату, но король ответил, что не в настроении. Гетера состроила обиженную гримасу, но на прощание поцеловала еще жарче, будто надеясь, что он изменит мнение.
— Как там наша девочка? — хитро сощурившись, спросил его ближайший собрат, когда женщина отошла. — Жиреет? Или ты уже сожрал ее в одно рыло, не захотев ни с кем делиться, а? — друг рассмеялся, толкая его в бок, но король только ухмыльнулся.
— Может и сожрал, — ответил он, однако в ответе этом звучали уже не шуточные, серьезные нотки. — Захочу и сожру. Или у тебя есть претензии насчет этого?
Собрат не переставал улыбаться и примирительно поднял руки:
— Брат, какие претензии! Ты — король. Любое твое решение — закон.
После трапезы тролль поднимался в свою комнату с каким-то щемящим чувством. «Нужно было убить ее. Да. Это единственно верное решение. Завтра лично отнесу на кухню, если не выздоровеет», — думал он, отворяя дверь. Его покои уже начали наполняться теплом, бревна мерно потрескивали в камине. Король подошел к клетке. Спит. Уже не дрожит. Он поднял клеть за верхнюю рукоять, осторожно перенес ближе к каминному теплу, поставив аккурат у изножья своей кровати.
5
Прошло десять дней и ночей с тех пор, как Терисия плотно питалась едой, приносимой монстром, и жила в его покоях. Потом прошло и того больше, но девушка уже начала сбиваться со счета, ведь кончились пальцы на руках, на которых она и вела счет. Ангел во сне ей больше не являлся, но у нее было о чем подумать и без его увещеваний. Конечно, она раскаивалась в том, что сбежала от нежеланного замужества, но стать женой чудовища, как наказал ангел, все же казалось ей слишком ужасным будущим. Более того — богохульством! Если все они, как и подозревает Тери, дьявольское отродье, то возлежать с ними запрещено законом господним. Но даже если они просто животные, то и тут закон Бога против — спят со скотом и дикими тварями только ведьмы и колдуньи, а она все еще не настолько низко пала.
В то же время умирать девушке по-прежнему было страшно. Казалось, только в плену, в тесной клетке, она начала любить свободу. Порой она размышляла о том, что могла бы унизиться до греха, но зато еще раз выйти на улицу, увидеть солнечный свет, свой родной дом. Она скучала по дому, на него она готова была променять райские кущи. Да, рай был прекрасен в ее воображении, но так недосягаемо далек, так эфемерен, что ставить своей целью жизнь в нем Тери уже боялась. А что если Рая нет? Что если все что у нее есть это жизнь здесь и сейчас?
Свое пребывание в замке монстров девушка, в конце концов, стала мерить своей собственной полнотой — чем больше становились ее бедра и живот, чем теснее становилось в клетке, тем больше прошло времени. Пока в клетке Терисии было еще терпимо, но толстые ноги все больше доставляли хлопот. Изменения произошли не только в теле — в характере тоже случились сдвиги. Она уже начала привыкать к присутствию монстра в комнате, но по-прежнему предпочитала не смотреть ему в глаза лишний раз, а если это и случалось нечаянно, то Тери первая отводила взгляд. Монстр же был традиционно молчалив, угрожать не угрожал, ведь она всегда показывала ему пустой мешок из-под пищи.
Одним вечером король принес очередную большую порцию еды и бурдюк с питьем. Однако вместо воды или разбавленного до состояния морса вина, в этот раз там было какая-то крепкая и сладкая выпивка, пахнущая медом и ягодами — на вино не похоже, а ничего кроме него Тери за свою недолгую жизнь и не пробовала. Она осторожно сделала глоток, и по телу мигом разлилось приятное, теплое удовольствие, а во рту еще долго оставалась сладость.
Этот эффект девушке определённо нравился, пусть и ощущала подобное впервые. Она делала глоток за глотком, забывая
