из вулканических закраек. Видимо, прочен этот купол. На него недалеко от туннеля скатились остроугольные глыбы, но ни пробоин, ни трещин не заметно. Наверно, потому хозяева Центра и не обеспокоились, иначе глыбы давно были бы сняты. Дальше от гор, от их обрывистого окружения купол круто уходил к небу, словно вспухал над образовавшимся под ним пространством. На самом верху и вовсе ничто не угрожало прозрачному покрытию.
А внизу топорщился прямоугольными домами настоящий город. От возвышенности у выхода из туннеля он хорошо просматривался. Четкой прямой линией тянулась улица до конца вулканической котловины, тупо упираясь в гору и завершая путь, начатый туннелем. Поперек этой улицы протянулась другая. На перекрестке — башня; узкие окошки в сером бетоне по спирали опоясывали ее до самого верха, до купола. «Это опора», — понял Иван Андреевич. Такие опоры купола виднелись еще в нескольких местах, поднимаясь прямо с улиц, что кругами расходились от центра. Под куполом от главной башни лучами тянулись к остальным опорам, а затем к горным обрывам ажурные, будто из металлических кружев, пролеты. «Рассчитано на большие нагрузки, — раздумывал Иван Андреевич. — И не на один год. Но зачем все это медицине?..»
— Как находите, профессор? — сиял Жак, удовлетворенный растерянностью гостя.
— Город под куполом... — бормотал Иван Андреевич. — Невероятно! Скажите, а почему на улицах не видно людей?
Жак засмеялся:
— Сейчас вас примет господин Гровс, у него и спросите.
— Странно все же... — проговорил Иван Андреевич, не скрывая обиды.
Они спустились на улицу по пологой дороге и вошли в первый же дом. Это было административное здание. Стены вестибюля пестрели длинными, чуть ли не до потолка, указателями — на каком этаже, в каком секторе и в каких комнатах размещается отдел «А», «В» или «С».
На втором этаже, в просторном, окон в двенадцать, кабинете, устланном коврами, с множеством полированных столиков и кресел, с книгами на полках вдоль внутренней стены, их принял господин Гровс. Это был крепкий на вид мужчина лет под семьдесят, высокого роста и потому немного сутулившийся. Иван Андреевич с первого же взгляда отметил его тяжело склоненную вперед лысую голову и массивный нос, чуть свернутый вправо. Гровс был одет просто: белая с расстегнутым воротником рубашка, просторная полотняная куртка и серые брюки.
— Я считаю, господин Петраков, — говорил он густым неторопливым басом, — что вам не надо встречаться с господином директором нашего Центра. Я — его заместитель по экспериментальной части, а следовательно, во многом смогу удовлетворить ваши научные интересы. Если нет возражений, то прошу располагаться. — И он указал на одно из кресел около окна.
— Благодарю вас, — поклонился Иван Андреевич.
— Надеюсь, вы не курите? — улыбнулся Гровс. — У нас, в городке, это запрещено. Сами понимаете, атмосфера должна быть чистой. Сотрудники, обслуживающий персонал не должны рассчитывать на кондиционеры, какими бы мощными они ни были.
— Благодарю за предупреждение. Я не курю.
— Это естественно, — по-прежнему улыбался Гровс и изучающе всматривался в гостя. — Иначе ваша личность не совмещалась бы с проблемой, которую вы решаете в науке. Хотите вина, фруктов? Может быть, желаете пообедать?
— Спасибо... Мы недавно из-за стола вот... с господином.
Вспомнился душный ресторан, прозрачное платье девицы. И вновь охватило прежнее возмущение.
— Обедали в горном ресторане... — уже не по-доброму смотрел Иван Андреевич в сторону Жака.
— Все ясно. — Гровс встал сутулясь, боком шагнул к соседнему столику, к Жаку. — А вам ясно? — тяжело уставился он на своего сотрудника.
Жак не шелохнулся.
— Вопрос повторить?
И тогда Жак еле произнес:
— Прошу извинения... Пардон!
— Хорошо, Жак, мы еще поговорим. — Гровс вернулся к своему столу и не сразу смог продолжить прерванный разговор. Он открыл бутылку минеральной воды, стоявшей на столике, наливая в стакан, с безразличным видом наблюдал, как на вскипавшей поверхности в стакане прыгали и лопались мелкие пузырьки газа. — Приносим извинения, господин Петраков. Подобное не повторится. — Отпил несколько глотков, спросил, все еще глядя на свой стакан: — Вы имеете время, не очень устали для нашей беседы? Или перенесем на другой час?
— Конечно, устал. Дорога все же, да еще такая, — признался Иван Андреевич. — Отдохнуть неплохо бы, а потом уж знакомиться с работой Центра. Иначе многое можно упустить.
— Хорошо, господин Петраков, я учту ваше желание. А вы, Жак, свободны. Обойдусь без ваших услуг.
Жак тяжело встал, подумал, поклониться на прощание или нет, но на него уже не обращали внимания, и он вышел, прямой, как солдат на параде.
— Господин Гровс, ваше сооружение впечатляюще. Такого я нигде не видел. Но, признаюсь, непонятно мне, зачем купол, зачем вообще такое уединение в жерло вулкана? Да еще на столь отдаленном острове?
— Понимаю вас, господин Петраков. Ваши вопросы естественны. Не могу не выразить удовлетворения этим городком, да и всем сооружением. Это — мечта многих исследователей. Здесь созданы идеальные условия для науки... — Гровс откинулся на спинку кресла, глаза его радостно засветились, весь он стал оживленнее и словно помолодел. — Да, кратер — это необычно. И дело не в экзотике. Здесь абсолютная тишина, а это немало для ряда экспериментов. Отдаленность от крупных населенных массивов, а также горное окружение — гарантия от нежелательных наземных явлений. По желанию ученых здесь можно постоянно поддерживать определенное атмосферное давление, влажность воздуха, температуру... Средств потребовалось немало. Нет, научный Центр не представляет Организацию Объединенных Наций. Получилось так: ученые нескольких стран — западных стран, как принято говорить в России, — объединили свои усилия в борьбе за продление жизни, и вот появился город под куполом. Все будет показано...
— Скажите, пожалуйста, зачем столько домов? Это же настоящий город. Домов много, а людей не видно. Мне даже боязно стало, — пытался превратить в шутку свою неуклюжую откровенность Иван Андреевич.
О-о, господину Гровсу такая беседа доставляет удовольствие. Город под куполом — это прежде всего именно его дитя. А кто из нормальных людей откажет себе в радости поговорить о своих детях? Действительно, домов много. А вот научных сотрудников пока негусто. Но дело начато такое, что оно, конечно, разрастется. Заранее надо беспокоиться о жилье, об удовлетворении всех необходимых нужд. Нельзя же тормозить развитие исследований из-за недостатка, скажем, жилья для научных сотрудников... Здесь старались все предусмотреть. Здания возведены сейсмически устойчивыми — бетонные пояса в стенах и прочее... Мало ли что может случиться — допустим, извержение не совсем потухшего вулкана.
