на несколько секунд, а после вновь зашуршала матрасом.
— Тут каждая вторая дочь, внучка и жена графов! — услышала я из другого конца вагона, — все вы выдумщицы и несёте глупости. Кто ж поверит в твои россказни? Ты помимо своих слов то поди ничего и не знаешь! Пришла сюда такая же, как все, в простом платье, а не в балетном, или как они там…!
Вокруг послышался смех. Я поджала губы и стиснула пружину меж пальцев.
— Бальном, — ответила ей с укором, — балет — это танец.
Смеяться они перестали, однако говорить с ними я уже не хотела, пусть Нюра и решила продолжить расспросы обо мне:
— А ты умеешь танцевать этот самый балет? Я бы хотела увидеть, как его танцуют! Может покажешь утром, а?
— Умею, но не покажу, — довольно ответила ей я, — меня мама успела научить, перед тем как… — и решила заранее сказать ей, чтобы не цеплялась, — для балета платье нужно пышное и красивое. А у меня его нет. Вот будет платье, тогда и станцую.
Она, кажется, даже села от интереса.
— А граф… твой дед, он красивый? Если богатый, значит красивый! — мелкие шаги ближе к моей кровати.
— Очень, — я встретилась с её глазами, блеснувшими в темноте, — и богатый. У него даже несколько книг было.
— Книг? — удивилась она, — да кому они нужны, эти книги! А… а у него было что-то из золота? Он, наверное, и монет золотых кучу имел!
Я открыла было рот, но тут же его захлопнула, потому как её лицо резко стало освещено, дверь распахнулась, мои глаза защипало, а злой голос Мери почти прокричал:
— Совсем сдурели, девки?!
Нюра резко отбежала от меня, вздрогнули и легли остальные, которые, оказывается, тоже слушали каждое моё слово, а я зажмурилась.
— Ещё одно слово и выброшу вас прямиком на ходу! — распылялась женщина, — живо спать все! Хоть писк… — прошипела она, захлопнула дверь и оставила нас в темноте.
Я выдохнула, пусть не громко, но легче от этого стало.
— А ты видела… — вновь прошептала девушка.
— Заткнитесь уже! — перебила её какая-то женщина, — одна выдумывает, а вторая слушать горазда! Дуры!
Отвечать ей никто не стал — все успокоились. Я чувствовала себя смутно и не так спокойно, как до этого, потому уснуть не могла долго. Шум колёс по рельсам мог бы и успокаивать, однако перебивал его громкий храп прачек, делающий эту ночь совсем не сонной. Наоборот — в моей голове роились мысли о тайнах поезда и самого его хозяина, о том, какие места я успею увидеть за всё своё путешествие, и насколько сильно хочется увидеть главного господина. Ведь если Нюра сказала, что все богатые красивы, то и он должен быть очень красивым. Мне почему-то всегда казалось по-другому, что все лорды были толстыми и неприятными, как наш районный управляющий, или живущий рядом граф. Но, может, они просто были не настолько богатыми? Что-что, а паровоз себе никто из них купить не смог бы! Тем более настолько большой.
Или… мог?
* * *
Следующее утро застало меня врасплох. Я даже не смогла распознать наступило оно или нет, потому что света в вагоне так и не было. До того момента, пока Мери не открыла дверь, как обычно рывком, её ноги не донесли её до середины, а рука не дернула за верёвку. Свет от ламп ослепил, я зажмурилась, попыталась вытянуться, но не смогла даже поднять руки — над головой была стена. Это мне еще повезло, я была относительно небольшого роста, в то время как остальные спали скрючившись в три погибели. Мне стало жалко их ещё вчера, но сегодня всё казалось совершенно иначе: впереди меня ждал ещё один счастливый день, через год у меня в кармане будет целый золотой, а уже через два часа я вновь попробую что-то новое и очень вкусное.
А значит пора вставать, приводить в порядок себя и одежду, а после приступать к делам.
— Живее! — закричала Мери, — чего вы каждое утро, как заново! Быстро поднялись и сделали все свои дела. У вас пять минут!
Она строго оглядела всех и добавила:
— Кто опоздает, того высажу при первой же остановке!
И вышла за дверь, как обычно хлопнув ею с диким грохотом.
Я затягивать со сборами не стала, потому сразу побежала до кухни, чувствуя нетерпение в собственной голове. Меня ждало столько нового и необычного! А ещё сегодня, наконец, увижу весь состав и даже офицеров! Интересно, они такое же шумные, как вчерашние рядовые солдаты?
— Ты? — поприветствовала меня Веста, — спала хоть, немочь? И волосы длинные! Прячь под косынку, а лучше под платье!
Противиться ей я не стала, потому сделала, как велено, и подошла к столу, за которым мы сидела вчера.
— Бери гречу и сыпь в кастрюлю, — началась у нас работа, — меру знаешь? Половину сыпь, кто ж тебя мере то научит?!
Её ворчания вызвали на моём лице улыбку, и быстро выполнила поручение. Через несколько минут пришли сонные и хмурые девушки, я помешивала длинным ковшом кашу, в которую Веста насыпала странные порошки, которые называла приправами. Особенно мне запомнились перец и соль. И если про последнюю я слышала, то вторая показалась мне совсем странной и незнакомой — в чём вкус чёрного неприятно пахнущего порошка?
— Дурёха, — в кои то веки улыбнулась повариха, — кто ж его просто так ест? Добавляют в блюда немного! Для запаха, видишь! — она сунула мне под нос ложку со сваренной кашей, — попробуй, ну!
Стоило ей, наверное, сказать, что эту крупу я видела только у лавочников и в маленькой коробочке в кухне сестры, потому и вкуса не знала. Как с перцем, так и без него.
— Вкусно? — спросила она.
Я смогла только кивнуть, потому что и в самом деле было вкусно. Необычно, но очень приятно. Живот забурчал от вкусного запаха, и я рассмеялась — в душе было слишком много той самой радости. Меня ждало практически чудо впереди. Каждый день. Один за другим.
Хорошего настроения не сбило даже новое, но предсказуемое отношение девушек ко мне: я вмиг стала для них невидимкой, будто я не замечала их злых взглядов исподлобья в те моменты, когда им казалось, что я не вижу. Слишком яркая перемена для тех, кто ещё вчера интересовался моей историей. Но даже так — я старалась не обращать на это внимания, сперва помогая поварихе мелкими поручениями, а после, стоя у небольшого окошечка в столовую, из которого доносился такой ярый шум голосов и смеха мужчин, что даже нежелающая мириться
