пещерах, хотя знали, что вы должны быть где-то поблизости. Дело в том, что, когда мы вернулись в город, мы обнаружили, что всё изменилось. Между женщинами идёт гражданская война, во всех западных городах началось восстание против строгих правил Правящего Совета! Тамошние женщины больше не охотятся на нас и хотят, чтобы мы вернулись. И они говорят, что, если мы вернёмся, они согласятся на то, чтобы лаборатории по рождению производили больше мужчин!
Ранн Хаддан с недоверчивым изумлением повернулся к командиру женщин.
— Это правда?
— Да, — мгновенно ответила она. — Нам сейчас нужны бойцы, и вы, мужчины, являетесь таковыми — вы доказали это, совершив свой побег. Ваш приговор отменён, и если вы вернётесь и поможете нам, мы согласимся на то, что в будущем мужчин будет производиться столько же, сколько и женщин.
Ранн Хаддан уставился на неё, не в силах вымолвить ни слова. Это было осуществлением его мечты, и не по прошествии долгих лет, а прямо сейчас. И снова мужчины должны возвыситься как пол, и снова его пол сможет делить мир с женщинами.
Всё то, за что он боролся, о чём мечтал и ради чего трудился — всё это произойдёт в ближайшее время. Он видел города будущего, в них рождалось всё больше и больше мужчин, и его пол снова был равен второму полу.
Кто-то схватил его за рукав, и он обернулся. Это была Тина, которую держала на руках подошедшая к нему Ала.
Внезапно его осенила новая мысль, и он снова повернулся к командиру женщин.
— Но как же наши дети и жёны, как же Тина и Ала?
Командир равнодушно взглянул на ребёнка.
— Дети, конечно, будут помещены в государственные ясли. Никто никогда не узнает, что это не лабораторные дети. Ваши жёны могут вернуться на службу. Мы будем готовы закрыть глаза на эту атавистическую сексуальную связь, которая существует между вами и ними.
Ала крепко прижала к себе малышку, её глаза пылали гневом.
— Тина в государственном детском саду? Но вы не можете поместить её туда — только не её!
— Нет, конечно, нет, — растерянно сказал Ранн Хаддан. — Мы с Алой не можем быть разлучены.
— Вы хотите сказать, что вы двое хотите продолжить эту вашу связь? — спросила командир женщин с недоверчивым отвращением.
Ранн обнял Алу за плечи.
— Конечно, хотим! А вы хотите нас разлучить?
Командир перевела взгляд с него на остальных.
— Вы все так думаете? Но в таком случае вы не сможете вернуться.
— В таком случае, мы не хотим возвращаться! — крикнул Ранн. И внезапно, без всякой причины, он почувствовал радость и уверенность в своих словах. — Мы хотим остаться здесь.
Старый Ким Айвен был ошеломлён.
— Ранн, ты понимаешь, что делаешь? Отказываешься от того, ради чего ты работал месяцами, от шанса вернуться и вновь заявить о себе как о мужчине? Почему я никогда раньше об этом не слышал?
— У тебя же никогда не было семьи, — сказал ему Ранн.
Командир женщин безнадёжно покачала головой.
— Вы все сошли с ума. Тогда оставайтесь здесь в своей дикости.
Она повернулась, и её спутницы двинулись вслед за ней к флайерам. Все, кроме трёх, которые замешкались, стоя рядом с Джуссом Халлом и двумя его товарищами.
— Ну, что стоите? — рявкнула предводительница на трёх замешкавшихся девушек.
Они пристыжённо опустили глаза.
— Мы тоже хотим остаться здесь, — сказала одна из них. — Мы поговорили с этими тремя мужчинами, и они очень хотят, чтобы мы остались.
У командира отвисла челюсть.
— Этот отвратительный атавизм заразен? Должно быть, так и есть — нам лучше убраться отсюда, пока мы все не заразились. Остальным — сесть в свои флайеры! Мы возвращаемся!
В ту ночь Ранн Хаддан сидел у костра в главной пещере, Тина спала у него на коленях, а Ала дремала у него под боком. На другом конце пещеры, собравшись в группу, смеялись и болтали остальные жители их маленького посёлка. Время от времени до него доносились взрывы их хохота.
Он грезил у костра, глядя на алые и пунцовые угли. Голова Алы всё ниже и ниже опускалась к нему, пока внезапно она не проснулась, как от толчка, а затем посмотрела на него и потёрла глаза.
Она протянула ему руку.
— Ты не жалеешь, что мы остались, что не вернулись в города?
Он рассмеялся.
— Мы когда-нибудь вернёмся. Может быть, не мы с тобой, может быть, даже не Тина, а её дети или дети её детей.
— Пусть женщины ведут свои междоусобные войны и истощают себя. Наш маленький двуполый мирок будет расти и шириться, пока он снова не станет править всей Землёй!
Конец
© Перевод: Андрей Березуцкий (Stirliz77)
