Эдмонд Гамильтон
Мир женщин
© Edmond Hamilton — «World Without Sex», 1940
Зал суда выглядел таким же холодным и суровым, как внутренности машины. Его серебристые феррохромовые стены и потолок словно замораживали, падавший на них из большого тройного окна дневной свет. Из этого окна открывался вид на город снаружи, на колоссальные кубические здания и роящиеся в воздухе самолёты. А под этим окном за квадратным феррохромовым столом сидели четыре женщины-судьи и смотрели сверху вниз на последнюю дюжину мужчин на Земле.
Двенадцать мужчин были одеты, как и все остальные в комнате, в гигиеничные белые рубашки и шорты, используемые на протяжении веков. Они стояли маленькой молчаливой, подавленной группой, за исключением одного юноши. Он стоял немного впереди своих товарищей — крепкая молодая фигура, ноги широко расставлены, руки сжаты в кулаки, запрокинув темноволосая голова горделиво вздёрнута. Молодой человек с горькой ненавистью на волевом лице и вызовом в чёрных глазах смотрел на судей.
По обе стороны от двенадцати заключённых выстроилась колонна женщин-охранников, вооружённых короткими атомными пистолетами.
Главная судья подняла своё строгое, безупречное лицо от лежащих перед ней бумаг и обратилась к мужчинам.
— Вы были признаны виновными в бунте против распоряжений Правящего Совета, — заявила она.
— Хотите ли вы что-нибудь сказать, прежде чем вам будет вынесен приговор?
Ранн Хаддан, дерзкий молодой человек, стоявший впереди, сделал шаг вперёд, глядя на неё горящими глазами.
— Да, я хочу кое-что сказать, — произнёс он напряжённым, с трудом контролируемым голосом. — То, что я давно хотел сказать всем вам, женщины.
— Что тут скажешь, Ранн? — безнадёжно спросил Бёрк Эннел, светловолосый молодой человек, стоявший позади него. — Пусть уже заканчивают.
— Да, пусть заканчивают, — устало пробормотал седовласый старик Ким Айвен. — Я устал стоять.
Ранн Хаддан не обратил на них внимания, но поднял взгляд на судей, и горечь на его смуглом, волевом лице стала ещё глубже.
— Я должен сказать вот что: по какому праву вы, женщины, обрекаете последних из нас на смерть? Мы восстали против вашего Правящего Совета, это правда. Но почему бы и нет, если Совет решил покончить с нашим полом?
Главная судья холодно ответила:
— Ваше обвинение абсолютно беспочвенно. Решения Совета ни в коем случае не были продиктованы враждебностью к вашему полу.
На лице Ранна Хаддана появилась горькая усмешка.
— Вы, женщины, говорите так сейчас, намеренно доведя наш пол практически до полного исчезновения. Да ведь это мы, мужчины, давным-давно предоставили вам возможность сделать это! Именно учёные-мужчины четыре тысячи лет назад открыли способ выделения женской зародышевой клетки или яйцеклетки в лаборатории и метод её искусственного оплодотворения её без помощи мужского начала.
Именно учёные-мужчины разработали этот процесс таким образом, чтобы можно было по своему желанию задавать пол будущего младенца, и настолько усовершенствовали его, что в течение тысячи лет все дети в мире рождались в лабораториях, а естественные роды прекратились.
Когда постепенно, в результате таких преобразований, сексуальный инстинкт атрофировался и сексуальная связь между мужчинами и женщинами угасла, даже тогда мы, мужчины, были готовы по-дружески делить планету с вашим полом. Но вы стремились к доминированию, вы строили козни и спланировали всё так, чтобы в лабораториях производилось всё больше и больше женщин и всё меньше и меньше мужчин.
И когда мы увидели, что производство мужчин полностью прекратилось, что осталось всего несколько тысяч особей мужского пола, то потребовали от Совета, чтобы он приказал производить больше мужчин, но он отказался. Тогда у нас появились все основания для восстания, и мы пытались захватить некоторые лаборатории для производства мужчин! И за это, за попытку предотвратить вымирание нашего пола, ваши охранники убили всех, кроме нас, стоящих здесь!
Когда страстный голос Ранна Хаддана умолк, холодное лицо главной судьи осталось совершенно невозмутимым. Она заговорила и в её голосе послышались металлические нотки:
— Всё это не имеет отношения к делу. Вы здесь не как мужчины, а как граждане Мирового государства. Вы восстали против Правящего Совета, а это — преступление карающееся смертной казнью.
Она сделала паузу прежде чем заговорить снова, и даже в холодном, безмолвном зале суда, казалось, стало немного тише.
— Мы приговариваем вас к расстрелу по истечении обычного двадцатичетырёхчасового периода. Охранницы, верните их в камеры.
Ранн Хаддан, с раскрасневшимся лицом, размахивая руками, направился к судейскому столу. В спину ему тут же ткнулся атомный пистолет, и голос охранницы отрывисто отдал приказ. Он медленно отступил назад и присоединился к остальным, но его беспощадные чёрные глаза не отрываясь смотрели в лицо главной судьи, когда их выводили из зала суда.
Несколько минут спустя, внизу, в искусственно освещённом мире цемента и металла под большим зданием, его и остальных заключённых затолкали обратно в две камеры, из которых они ранее были извлечены. Девушки-охранницы наблюдали за происходящим, их крепкие молодые тела были настороже, а жёсткие глаза бдительны, пока за пленниками не закрылись тяжёлые феррохромовые двери.
Ранн Хаддан подошёл к высокому зарешеченному окну камеры и посмотрел на квадрат закатного неба, его непреклонное лицо было словно отлито из тёмного металла. Остальные пятеро мужчин в камере молча расселись по койкам, старый Ким Айвен устало вздохнул.
Было слышно, как стражники удаляются по коридору. Ранн Хаддан повернулся, переводя взгляд с одного молчаливого мужчины на другого.
— Двадцать четыре часа, — медленно и тихо произнёс он. — Двадцать четыре часа, и тогда нам конец, конец всему мужскому полу.
Они продолжали молчать. Он переводил взгляд с одного на другого и на каждом лице видел лишь усталую безнадёжность и отчаяние.
— Но мы же не собираемся сдаваться! — решительно воскликнул он. — Эти проклятые женщины собираются навсегда покончить с нашим полом!
Старый Ким Айвен слегка пошевелился и заговорил:
— Я понимаю, что ты чувствуешь, Ранн, — сказал он мрачным, но добрым голосом. — Но сейчас мы ничего не можем поделать. У нас был всего один шанс, и мы его упустили, когда не смогли захватить ни одну из лабораторий, где проводились роды. Теперь всё кончено.
— Это ещё не конец! — яростно настаивал Ранн Хаддан. — Мы не позволим, чтобы наш род вот так прекратился. Мы, мужчины, которые полмиллиона лет правили миром, которые спасли человечество от животного мира и дикости, мы не собираемся исчезать навсегда.
Его смуглое лицо застыло, и он заговорил, чётко выговаривая слова по слогам.
— Мы не собираемся стоять перед расстрельной командой. Мы собираемся выбраться отсюда и выжить — мужской пол выживет.
