Эдмонд Гамильтон
Саргассы космоса
© Edmond Hamilton - «The Sargasso of Space», 1931
Капитан Крейн спокойно окинул взглядом свой экипаж:
— Мы можем взглянуть фактам в лицо, ребята, — сказал он. — Топливные баки корабля пусты, и мы дрейфуем в космосе по направлению к мертвой зоне.
Двадцать с лишним офицеров и матросов, собравшихся на средней палубе грузового судна "Паллада", ничего не ответили, и Крейн продолжил:
— Мы покинули Юпитер с полными баками, такого объёма более чем достаточно для полета к Нептуну. Но из-за утечки в баках правого борта мы потеряли половину нашего запаса, а вторую половину мы использовали еще до того, как обнаружили это. Поскольку ракетные установки корабля не могут работать без топлива, мы просто дрейфуем. Мы и дальше дрейфовали бы к Нептуну, если бы притяжение Урана не тянуло нас вправо. Это притяжение изменяет наш курс таким образом, что через три корабельных дня мы попадём в мертвую зону.
Рэнс Кент, первый помощник капитана "Паллады", задал вопрос:
— Не могли бы мы связаться с Нептуном по радио, сэр, и попросить их выслать нам на перехват топливозаправщик?
— Это невозможно, мистер Кент, — ответил Крейн. — Наша основная рация мертва без топлива для работы его динамомоторов, а вспомогательная не имеет достаточной мощности, чтобы связаться с Нептуном.
— Почему бы не покинуть корабль в скафандрах, — спросил Лиггетт, второй помощник, — и положиться на то, что какой-нибудь корабль подберет нас?
Капитан покачал головой:
— Это совершенно бессмысленно, потому что мы просто будем дрейфовать в космосе вместе с кораблем в ту же самую мертвую зону.
Десяток членов экипажа, загорелые космические матросы из всех портов Солнечной системы, слушали молча. Один из них, высокий как каланча, выступил немного вперед.
— Что это за мертвая зона, сэр? — спросил он. — Я слышал о ней краем уха, но поскольку это мое первое путешествие за пределы планеты, подробностей я не знаю.
— Признаюсь, я сам знаю не очень много, — сказал Лиггетт, — за исключением того, что довольно много поврежденных кораблей попало туда и никто не выбрался обратно.
— Мертвая зона, — сказал им Крейн, — это область космоса диаметром девяносто тысяч миль внутри орбиты Нептуна, в которой обычные гравитационные силы Солнечной системы не действуют. Это происходит потому, что в этом регионе притяжение Солнца и внешних планет точно уравновешивают друг друга. Из-за этого все, что находится в мертвой зоне, останется там до конца времен, если только оно не обладает собственной энергией. Многие потерпевшие крушение космические корабли в то или иное время попадали в эту зону, но ни один из них так и не сумел вернуться; и считается, что где-то в этом районе находится огромная масса обломков, притянутых и удерживаемых вместе взаимным притяжением.
— И мы дрейфуем, чтобы присоединиться к ним, — сказал Кент. — Неплохая перспектива!
— Значит, у нас действительно нет шансов? — проницательно спросил Лиггетт.
Капитан Крейн задумался.
— Как мне кажется, очень мало, — признался он. — Если наше вспомогательная рация сможет связаться с каким-нибудь ближайшим кораблем до того, как "Паллада" войдет в мертвую зону, у нас будет шанс. Но это кажется мне маловероятным.
Он обратился к экипажу:
— Я честно обрисовал вам ситуацию, потому что считаю, что вы имеете право знать правду. Однако вы должны помнить, что пока есть жизнь, есть и надежда.
— Не будет никаких изменений в распорядке дня на корабле, и будут соблюдаться обычные вахты. Однако отныне мы переходим на половинный рацион пищи и воды. Вот и всё.
Когда люди молча уходили, капитан смотрел им вслед с некой гордостью.
— Они принимают это как настоящие мужчины, — сказал он Кенту и Лиггетту. — Жаль, что у них и у нас нет другого выхода.
— Если «Паллада» войдет в мертвую зону и присоединится к скоплению обломков, — сказал Лиггетт, — как долго мы сможем прожить?
— Вероятно, несколько месяцев при наших нынешних запасах сжатого воздуха и пищи, — ответил Крейн. — Я бы сам предпочел, чтобы все закончилось быстрее.
— Я бы тоже, — сказал Кент. — Остается только молиться, чтобы в ближайшие день-два нам на пути попался какой-нибудь корабль.
Молитвы Кента не были услышаны ни на следующий день полета, ни в последовавшие за ним дни. Хотя один из радистов «Паллады» постоянно находился у приборов по приказу капитана Крейна, слабые сигналы вспомогательного радиопередатчика не давали никакого результата.
Если бы они летели к Венере или Марсу, сказал себе Кент, у них был бы какой-то шанс, но здесь, в бескрайних пространствах между внешними планетами, кораблей было меньше, и расстояние между ними было больше. Большой сигарообразный грузовой корабль беспомощно дрейфовал по широкой дуге к страшному району, а слева от него покачивался зеленый фонарик Нептуна.
На третий день полета Кент и капитан Крейн стояли в рубке позади Лиггетта, который сидел за бесполезным теперь пультом управления ракетными установками. Их взгляды были прикованы к большому стеклянному экрану гравиграфа. Черная точка на нем, обозначавшая их корабль, неуклонно ползла к ярко-красному кругу, обозначавшему мертвую зону….
Они молча наблюдали, пока точка не переползла через красную линию круга, направляясь к его центру.
— Итак, мы внутри, — прокомментировал Кент. — Похоже, ничего не изменилось.
Крейн указал на приборную панель.
- Посмотрите на гравитометры.
Кент посмотрел:
— Все мертвы! Никакого гравитационного притяжения ни с одной стороны… нет, вон там видно небольшое притяжение вперед!
— Значит, в мертвой зоне все-таки существует какое-то гравитационное притяжение! — воскликнул Лиггетт.
— Вы не понимаете, — сказал Крейн. — Притяжение впереди — это притяжение обломков в центре мертвой зоны.
— И оно тянет «Палладу» к себе? — воскликнул Кент.
Крейн кивнул:
— Вероятно мы достигнем поля обломков чуть более чем через два корабельных дня.
Следующие двое суток показались Кенту бесконечно долгими. Среди офицеров и матросов корабля воцарилось унылое молчание. Все казались подавленными странными силами судьбы, которые захватили корабль и плавно и беззвучно несли его в этот край неотвратимой гибели.
Тщетные призывы радистов прекратились. «Паллада» дрейфовала в ужасном районе, как какой-то безмолвный корабль, нагруженный проклятыми душами. Она дрейфовала, говорил себе Кент, как дрейфовали до него многие разбитые и искалеченные корабли: обычная жизнь Солнечной системы навсегда осталась позади, а впереди были тайна и смерть.
Ближе к концу вторых суток из рубки управления донесся голос Лиггетта:
— Впереди по курсу поле разбитых кораблей!
— Ну вот мы и добрались! — Крикнул Кент, когда они с Крейном поспешили в рубку пилотов.
Команда подбежала к иллюминаторам на палубе.
— Вон там, прямо впереди, примерно в пятнадцати градусах влево, — показал Лиггетт Кенту и Крейну. — Видите?
Кент пристально посмотрел и кивнул. Корабли были основным компонентом далекой дискообразной массы на
