Алу за запястье.
— Тебе выпало стать моей парой, — сказал он ей, и его голос был таким же твёрдым, как и взгляд. — Пойдём со мной.
Она попыталась высвободиться, в её глазах были ярость и ужас, когда он потянул её к одной из соседних пещер.
Ранн почувствовал в себе ужасную дрожь, как от чего-то древнего и нечистого. И всё же он потащил девушку за собой, не меняя выражения лица.
Остальные мужчины и охваченные ужасом девушки смотрели, как он исчезает вместе с ней в пещерах…
На следующий день Ала выхватила из-за пояса Ранна Хаддана пистолет и чуть было не убила его из него. Позже избранница Дона Ностона попыталась размозжить ему голову камнем. Безумная ярость женщин была таковой, что мужчинам приходилось следить за ними каждую секунду.
Ранн Хаддан попытался навести порядок. Он приказал, чтобы один из его людей всегда стоял на страже у входа в пещеры и чтобы при входе все оставляли ему своё оружие. Второго человека он поставил на вершине скалы, чтобы тот предупреждал о приближении флайеров женщин. Остальные должны были каждое утро отправляться в лес на охоту и сбор фруктов и ягод.
Дюжину раз в течение следующих нескольких дней часовой на вершине утёса поднимал тревогу, замечая флайеры. Каждый раз все мужчины поспешно отступали в пещеры, и там прислушивались к пронзительному вою пролетающих над головой летательных аппаратов. Многочисленность флайеров говорила об усиленном патрулировании, а их частота свидетельствовала об интенсивности поисков.
Ранн Хаддан понимал всю шаткость их положения. Но это только укрепило его решимость сохранить свою маленькую общину. Мужской пол не должен исчезнуть! Его решимость сделала Хаддана безжалостным по отношению к женщинам, и он действительно счёл необходимым связать Алу и остальных, чтобы они не подняли тревогу при приближении флайеров.
С каждым днём поисковиков становилось всё меньше. И ситуация в пещерах тоже изменилась. Сначала пылающая ярость четырёх девушек сменилась угрюмой, тлеющей ненавистью, которая, казалось, только ждала своего часа. Они разговаривали со своими партнёрами, только тогда, когда к ним обращались. Ранн видел, что Ала час за часом сидит в задумчивости.
Женщины не притрагивались к мясу и фруктам, принесённым мужчинами из леса, и на старого Кима Айвена легла обязанность по приготовлению пищи и обработке шкур. Какое-то время женщины отказывались даже есть, но голод всё-таки победил.
— Ранн, это бесполезно, — сказал Бёрк Эннел, качая головой. — Ни мы, ни женщины не сможем продолжать в том же духе.
— Но мы будем продолжать, — ответил Ранн Хаддан с непоколебимой решимостью. — Мы должны.
Бёрк Эннел покачал головой.
— Мы здесь уже несколько недель, и я думаю, что они стали ненавидеть нас ещё больше, чем до этого. От взгляда Люз мне иногда становится холодно, а Ала ненавидит тебя ещё больше.
В ту ночь, когда Ранн Хаддан спал рядом с Алой, ему приснилось, что чудовищное существо обхватило щупальцем горло и душит его.
Он задыхался, хватая ртом воздух, а когда проснулся, то обнаружил, что удавка на его горле всё ещё сжимается. Это была Ала, которая душила его в темноте грубой верёвкой, сделанной из полосок ткани.
Ранн боролся, хватаясь руками за верёвку, но она вцепилась в него в темноте, как свирепая молодая тигрица. Он попытался закричать, но у него вырвался лишь сдавленный шёпот. Он быстро терял сознание.
Последним слепым усилием он упёрся локтями в её тело. Она вскрикнула, и давление немного ослабло. Он просунул пальцы под верёвку, разорвал её, а затем повернулся и яростно схватил девушку.
— Давай, убей меня! — закричала она. — Я предпочту это, чем и дальше терпеть такое унижение!
— Я не собираюсь убивать тебя, — процедил Ранн сквозь зубы. — Но я собираюсь преподать тебе урок.
Она яростно набросилась на него, но он схватил её за запястья одной железной рукой, а затем жёстко выпорол её в качестве наказания.
Когда он, тяжело дыша и с болью в горле, закончил, он ждал яростных проклятий Алы.
Вместо этого Ала уткнулась лицом в землю и зарыдала, дрожа всем телом.
Ранн Хаддан был поражён. Он никогда раньше не видел, чтобы она проявляла такую слабость, и это его немного смутило.
Он снова лёг и притворился, что не замечает её, но вскоре её судорожные всхлипывания начали действовать ему на нервы.
Он приподнялся на локте:
— Прекрати! — резко приказал он.
Она продолжала всхлипывать.
— Если ты не прекратишь… — пригрозил он, но она не обратила на него внимания.
Он, сердясь, протянул руку, чтобы схватить и встряхнуть её. В темноте его пальцы коснулись её мокрого от слёз лица.
Он остановился. Внезапно он почувствовал, что им овладевают странные чувства, смутные проблески жалости, которые пришли неизвестно откуда. Медленно, сам не зная почему, он успокаивающе погладил её по щеке.
Её рыдания немного утихли. Ранн Хаддан, удивлённый собственными действиями, обнял её и притянул к себе. Она немного сопротивлялась, затем уткнулась заплаканным лицом в его плечо. Держа её, он почувствовал незнакомое тепло в своём сердце.
После этого Ала стала другой, и вскоре остальные женщины тоже стали другими. Постепенно они смирились со своей новой жизнью, разговаривали и иногда смеялись у каменных очагов, где теперь готовили еду. Старый Ким Айвен, довольный, дремал на солнышке.
Поисковые отряды появлялись всё реже и реже. Ранн Хаддан перестал бояться, что их общину обнаружат, и представил, как она превращается во всё более многочисленную группу мужчин, которые когда-нибудь смогут захватить город и снова восстановить права мужского населения.
Вечерами они сидели у костра в самой большой пещере — странная, но уже не несчастная компания. Ким Айвен рассказывал истории о далёком прошлом, когда всё человечество жило именно так. Ранн Хаддан, сидя с положившей ему на колени свою голову Алой, мечтал о том времени, когда они вернутся и вновь утвердят главенство своего пола.
Однажды вечером он вернулся домой и обнаружил, что Алы нет в главной пещере. Он нашёл её в их собственной, сидящей в углу и смотрящей в темноту.
— Что случилось, Ала? — спросил он, обнимая её.
Она яростно оттолкнула его.
— Уйди от меня, мужчина!
Он был поражён и озадачен.
— Но Ала…
Она ничего не сказала, и он озадаченно направился обратно в главную пещеру. Остальные странно смотрели на него, женщины — обвиняюще.
— Что с ней такое? — спросил он.
Когда они рассказали ему, его разум наполнился бурным ликованием.
— Ребёнок? Но это же чудесно! И это только первый, который родится!
Он вернулся к Але и попытался утешить её.
— Не бойся, Ала. Когда-то все дети в мире появлялись на свет именно так.
