не видят. Они отдыхают от вечности – она, как известно, очень утомительна.
Нет, смотреть надо не наружу, а внутрь, внутрь себя. Что там?
Там тоже, что вокруг – пустота. Нет жизни – нечего терять. Триста тысяч дней по одной схеме: проснулся, уснул. А между… а между – пусто. Почти не было зацепок в памяти. Был сплошной однородный поток из разреженных событий и рутины. В нем тонули мысли и идеи, возникающие в моменты, когда организм все же приходил в себя из вечного состояния привычки. Да и мысли эти были безрадостны. Организм отвергал их, силился сохранить статус-кво, не хотел опасных изменений.
Но мысли, сформированные подсознанием, все же проникли в разум и запустили необратимый процесс: и вот он уже стоит здесь и смотрит на серое здание. Страшно ли? Пока нет. Рубикон еще не перейден: еще можно рвануть со всех ног куда-нибудь подальше, оттянуть момент еще на некоторое время, отсидеться, забыться. Можно, но от себя не убежишь. Так что нечего тянуть.
Оскалов вышел из людского потока и ступил на серую плитку лестницы. Раз. Два. Три. Ступени закончились. Серая дверь без ручки. Справа кнопка: «динь-дон», – это прозвучало лишь в голове, на деле звука не было и быть не могло. Оскалов начал ждать.
Он несколько раз видел со стороны людей на своем месте: все они также стояли и мялись перед серой неизвестностью. Они были самыми обычными, неотличимыми от бесконечного потока вокруг. Они отделялись, отпочковались от него и подходили к двери. И…
– Здравствуйте, вы кто? – заговорила кнопка.
– Я… Александр Оскалов. Я… – он подбирал нужное слово, – Я по записи.
– Секунду, – ответили ему на это.
Прошло некоторое неизмеримое время, за которое Саша успел изучить весь гранитный узор вокруг кнопки.
– Да, проходите.
Послышался тихий шелест, и дверь сдвинулась со своего места. Она отступила чуть-чуть назад и проскользила в сторону, освобождая проход. За ней было темно. Оскалов сделал шаг во мрак. Дверь снова прошелестела, отсекая оставшийся уличный свет, и мрак превратился во тьму. В глазах у Саши стоял белый туман, высвеченный ярким летним солнцем.
Здесь было прохладно – не в пример уличной жаре. Стояла сухая тишина. Глаза потихоньку подкручивали яркость, и вот впереди уже начинали виднеться желтые освещенные пятна; их ограничивали стены, вдоль которых, судя по всему, и нужно было идти. Узкий коридор вывел Оскалова в небольшую приемную.
– Здравствуйте еще раз, – раздался женский голос.
– Здравствуйте, – Оскалов еще не до конца привык к слабому свету и говорил неизвестно кому.
– Проходите сюда. Вот стул – садитесь. Извиняемся за такое освещение: экономим электроэнергию.
– И много уже наэкономили? – Саша шагал на голос, ища руками тот обещанный стул.
– Вот вы смеетесь, а нам счетчики ставят, – ответила девушка.
Теперь Оскалов различал ее, сидящую за дубовым столом в углу помещения. Он подошел и аккуратно сел перед ней на дубовый стул.
– Вам назначено на двенадцать, верно? – Она смотрела в экран компьютера, стоящего на столе.
– Да.
– Подождите немного, нужно заполнить бланки.
Тонкие пальцы девушки прыгали по клавиатуре, вводя данные Саши, из которых в недрах вычислительной машины в дальнейшем формировались очень важные отсчеты и статистики. Быстрые и точные движения рук завораживали, мягкое щелканье клавиш успокаивало.
Вдруг у Оскалова в голове зажглась ослепительная мысль: вопрос, который он тут же и выложил:
– А почему вы здесь работаете? Зачем?
Девушка посмотрела на него и ответила:
– А почему нет? Лучше, чем, как все – ничего не делать.
Саша кивнул. Мысль погасла. Оказалось, что это все он тоже уже обдумывал, просто не сразу вспомнил.
– Что, хотите к нам? – девушка печатала, краем глаза поглядывая на Оскалова.
– Нет, не хочу, – серьезно ответил ей Оскалов.
Дальше не говорили. Девушка заполняла десятки бланков, необходимых для процедуры, Оскалов прикладывал пальцы к дактилоскопу, подтверждая свои намерения. Все это тянулось и тянулось – может, специально для того, чтобы пришедший передумал, сказал себе: «Вот я дурак», – и пошел домой, вздрагивая от мысли: насколько он был близок. А может, просто безопасность.
Потом все же кончилось. Девушка сказала:
– Ну вот, последний.
Саша приложил пальцы. Она зачитала формулировку: что-то про трезвый ум и твердую память. Он сказал:
– Подтверждаю.
И все.
Девушка посмотрела на него и спросила уже сама, своими словами, а не канцелярскими репликами:
– Вы уверены?
– А вы? – вопросом на вопрос ответил Оскалов.
– Я? В чем? – удивилась она.
– В том, что завтра вы не будете на моем месте.
Девушка помолчала, смотря Оскалову в глаза. Затем ответила:
– Не знаю.
– Вот и я не знаю, – сказал Саша, – давайте дальше по регламенту.
Дальше по регламенту был коридор, ведущий из приемной в одну из "палат".
– А какой у меня номер, если не секрет? – спросил Оскалов все у той же девушки, которая теперь вела его.
– Третий.
– Ну хоть не шестой, – Саше почему-то хотелось шутить.
– У нас их всего пять, – ответила девушка.
– Пять? Так мало? – удивился Оскалов.
– А сколько нужно? Миллион?
– Нет, просто я думал… А сколько у вас в день "клиентов"? – поинтересовался Саша.
– По-разному, – сухо сказала девушка.
– Ладно, не хотите – не отвечайте.
Мелькали одинаковые темно-серые двери, рассыпанные по стенам коридора. Номеров не было, и было непонятно, как среди них можно найти нужную. Вдруг девушка остановилась, нажала куда-то в стену, и ближайшая дверь отъехала в сторону. За ней показалась небольшая бледно-зеленая комнатка со стулом, маленьким столиком и вешалкой.
– Сюда. Вы посидите здесь, пока подготавливают оборудование. Когда закончат, я скажу вам по репродуктору. Дальше вы пройдете за вот эту дверь, – она показала рукой на серый прямоугольник в стене комнатки, – Там нужно будет надеть маску и включить подачу усыпляющего газа – там будет кнопка, вы увидите – и все, дальше вами займутся.
Оскалов кивнул и вошел в комнату.
4
На столике лежали:
Цветастая открытка с тортом и поздравлениями,
Лист бумаги с двумя линиями сгиба и выводом научной работы,
Черная книжка с золотой надписью "Завет".
Оскалов смотрел на эти вещи и думал о том, какой странный сегодня день. Обычно ярких событий не бывает, а сегодня сразу много, и все они могли бы иметь продолжение.
Он взял в руки открытку.
Когда утром, несколько часов назад, Саша прочел ее в первый раз, он не обратил внимание на последний абзац. Там, после шаблонных поздравлений, было приглашение. Подруга звала его в экспедицию на север – за полярный круг. Она не объясняла зачем и как, но просила прислать ответ, если Оскалов захочет принять участие.
