сейчас местами асфальт просел, дорога превратилась в рваное полотно. И если в Тарском районе мы ехали со скоростью девяносто километров в час, то здесь еле ползли. Кирилл что-то ворчал себе под нос и явно был недоволен. А на подъезде к самому посёлку лопнуло колесо. Давно я не слышала такого отборного мата, даже мать со своими собутыльниками не додумались бы так витиевато применять человеческие органы. Чувствую себя немного виноватой, ведь мы оказались здесь из-за меня. Вылезла из машины, чтобы предложить свою помощь, но стоило только заикнуться об этом, как Кирилл поднял на меня взгляд.
— И чем же ты можешь мне помочь?
— Колесо подержать.
— Тебя им прихлопнет. Не выдумывай. Иди в машину, не мешайся.
Но в машину я не иду. Сегодня я обнаружила, что, оказывается, я могу его не слушаться. У меня тоже есть право на мнение и на желания. Поэтому стою рядом и наблюдаю за его руками. Его дорогой идеальный костюм явно не подходит к просёлочным дорогам. Пиджак лежит на заднем сиденье, рукава рубашки закатаны до локтей, а сами руки покрылись слоем грязи. Кто бы мог подумать, что Кирилл Демидов умеет менять колёса. И корона даже не помешала.
— Где ты так ловко научился управляться с колёсами?
В ответ пренебрежительный взгляд и молчание. Всё понятно. Между нами ничего не поменялось, свою жизнь он продолжает держать при себе. Ну что ж, больно надо было.
Отворачиваюсь и отхожу в сторону. Ещё десять минут и Кирилл заканчивает менять колесо.
— Эй…полей мне на руки.
Это что он меня типа так позвал.
Я даже не поворачиваюсь. Пусть сначала имя вспомнит.
— Ты что оглохла? На руки мне полей.
— У меня, вообще-то, имя есть. Или забыл, как меня зовут? Ты только помнишь, как твою помощницу зовут, — продолжаю стоять на своём месте. — И когда просят, говорят, пожалуйста.
Кирилл секунду смотрит на меня, потом отворачивается, зажимает бутылку коленями, из горлышка бежит струя и он моет руки под ней.
Какой гордый, посмотрите-ка, даже «пожалуйста» сложно сказать.
Вытирает руки влажными салфетками и садится за руль. Остальную часть пути едем без происшествий.
— Адрес скажи, — приказывает Кирилл, когда мы заезжаем в посёлок.
— Сейчас.
Лезу в телефон и набираю классную руководительницу. Кирилл останавливает машину перед магазинчиком и идёт туда.
Как хорошо, не люблю разговаривать при чужих.
Трубку никто не берёт. Я набираю раз, второй, третий.
Уже и Кирилл возвращается с бутылкой воды. Я начинаю нервничать под его пристальным взглядом. Время шесть. Ну куда она могла запропаститься?
С десятого раза трубку, наконец, берут.
— Алло! Кто это? — спрашивает женский голос.
— Здравствуйте, Людмила Дмитриевна! Это Лена…Лена Беспалова.
— Леночка. Здравствуй, здравствуй, моя хорошая. Очень рада, что ты позвонила.
— Да, я … это. Хочу к…брату съездить. Вы не подскажете где он сейчас? Я ему гостинцы привезла.
— Леночка, какая же ты умница. Я знала, что у тебя большое и доброе сердце. А Ванюша в «Доме ребёнка» сейчас. Но …сегодня вы уже не успеете. Там приём до шести.
В этот момент мой взгляд останавливается на лице Кирилла. Динамик у телефона громкий и я понимаю, что он прекрасно слышит всё, что говорит Людмила Дмитриевна. Его зрачки расширяются, губы сжимаются в тонкую линию.
— Людмила Дмитриевна, а может, можно как-то договориться? Мы приехали ненадолго, мне сегодня уже уехать надо. Может охране денюжку заплатить?
— Ой, Лена. Я не знаю. Но вы попробуйте, съездите, может, у вас получится договориться. А потом ко мне заезжай, Лена. Так хочу тебя увидеть.
— Угу. Если получится.
Прощаюсь и скидываю звонок. Ехать к ней у меня совсем нет желания.
— Ну так куда мне ехать?
— В «Дом ребёнка».
— Адрес.
— Я не знаю. Ну в телефоне же можно забить.
Взгляд Кирилла красноречиво говорит о том, какого он обо мне мнения.
Глава 9
Кирилл вбивает название молча, а мне стыдно от своей промашки. Вот как можно было забыть спросить то, ради чего звонила? Капец. Теперь он будет думать, что я совсем отсталая. Хотя он и так про меня думает, что я тормоз.
Машина трогается с места. Мы проезжаем знакомые места и в сердце появляется тянущее чувство грусти. Воспоминания наваливаются на меня как снежный ком. Вот дом моей тётки, к которой я бегала занимать деньги и картошку, когда есть было нечего. Они обшили дом сайдингом, новые ворота, машина. А вот впереди белеет угол школы, в которой я училась. Сколько радостных моментов там было и сколько грустных. Первая несчастная любовь, когда Артём выбрал мою подругу. Аттестат с отличием вручали под музыку, любимая учительница по русскому, которая и поверила в меня. Она всегда говорила, что я могу добиться большего и нельзя опускать рук.
Мне горько. Очень горько осознавать, что так ничего и не достигла.
Зря я приехала. Все мечты остались в прошлом, а у меня до сих пор ни образования, ни изданных книг, ни даже семьи нормальной. Отворачиваюсь от окна, чтобы больше не видеть знакомых мест, которые тянут в прошлое. Достаю телефон и бездумно листаю страницы, сворачиваю и обратно открываю приложения. Будто в этих действиях спрятано спасение от воспоминаний.
Не замечаю, сколько проходит времени, а внедорожник уже тормозит перед двухэтажным кирпичным зданием.
Я хватаю рюкзак и выпрыгиваю из машины, иду к зданию. А сзади слышу хлопок двери и тяжёлую поступь по разбитой дорожке.
Я так надеялась, что он останется в машине.
Поднимаемся по ступеням, заходим в небольшой холл. Здесь и сидит охрана, круглый мужчина, словно колобок, с красным лицом.
— Здравствуйте! — здороваюсь как можно приветливее. — Понимаю, что не успели до шести, но мы из города приехали. Нам просто необходимо увидеться с недавно поступившим мальчиком…
— Встречи запрещены, — охранник перебивает меня, я даже не успеваю договорить.
А меня в кошельке денег немного, остальные на карте и не мои. Но может и тысяча рублей всё-таки раздобрит его.
— Может, вы не будете столь категоричны. И мы сможем договориться? — Показываю в руках кошелёк. ЛИцо охранника добреет, но он всё так же неуступчив. А потом я вижу почему. На вход направлена камера, и он просто трусит. Хочу позвать его на улицу, но тут меня отодвигает сильная рука Кирилла. Он подходит вплотную к охраннику и давит его своим тяжёлым взглядом.
— Какого х** ты тут расселся морда ты красная. Не знаешь, что ли, что при посетителях, а тем более при дамах вставать надо? А ну, встал живо, — командует Кирилл.
Толстяк задыхается от
