– Ну? – нетерпеливо спросил Леня, – естьчто-нибудь?
Пу И дал понять, что есть и очень много интересного, но оночень извиняется, потому что к Аскольду это не имеет отношения.
– Хоть не врешь, – проворчал Леня и вошел во двор.
Ситуация во дворе явно оставляла желать лучшего. Еслиназывать вещи своими именами, то это был не двор, а самая настоящая помойка.Посредине находилась какая-то странная конструкция, в которой Леня не безнекоторого труда опознал старую голубятню, разумеется без голубей. В углупритулилась ржавая развалюха, бывшая когда-то «горбатым запорожцем». В другомуглу, куда с трудом пробивались лучи солнца, бывшего редким гостем в этомдворе-колодце, стояло рядком несколько поломанных ящиков, возле которыхвалялись упаковки от чипсов, рыбьи кости, окурки и подобная дрянь. Маркиз ниминуты не сомневался, что в этом углу находится место отдыха обитателей двора,здесь они наслаждаются последними теплыми деньками и ведут неспешные беседы,попивая пивко. Кстати самих бутылок видно не было, люди здесь собиралисьнебогатые, чай не новые русские, чтобы пустыми бутылками разбрасываться!..
Зорким глазом Леня заметил возле ящиков шевеление. Вотпоказалась усатая морда, а вот и вся крыса выползла на свет божий, и, деловитопринюхиваясь, принялась рыться в отбросах.
Пу И жалобно пискнул и одним прыжком вскочил на руки кМаркизу.
– Напрасно я взял тебя с собой! – строго сказалЛеня. – Защитник называется, служебно-розыскная собака! Обещал взять следАскольда, а сам боишься какой-то крысы!
Пу И дал понять, что страх сильнее его. Леня вздохнул изасунул песика поглубже под мышку. С другого конца к куче отбросов приближаласьполосатая ободранная кошка. Крыса и усом не повела при виде исконного врага.Впрочем, кошка тоже сделала вид, что никого не заметила. Пу И всхлипнул иподнял на Маркиза полные слез глаза.
«Что мы делаем на этой помойке? – говорил еговзгляд. – Ни за что не поверю, что аккуратный и чистоплотный кот Аскольдмог найти для себя тут что-то интересное…»
«Пу И прав, – подумал, в свою очередь, Леня, – а яведу себя глупо».
Но сердце щемило при воспоминании о пушистом друге, он никакне хотел примириться с потерей кота. Леня еще раз огляделся.
Двор был пуст, двуногие его обитатели не появлялись.Спросить о коте было не у кого. Дом, собственно, был угловой, одним фасадомвыходил в переулок, а другим – на улицу, но не ту, с которой свернул Леня, апараллельную. Что-то показалось ему смутно знакомым, в голове всплыла какая-томысль, но Пу И внезапно спрыгнул на землю и потянул Леню к одному из подъездов.Дверь открылась с ужасающим скрипом, и они очутились на темной и вонючейлестнице. Ступени были выщерблены и залиты чем-то липким, снизу, из подвала,несло сыростью. Дверь туда была заколочена, да так плотно, что не толькочеловеку, но и коту ни за что не пройти. Леня наклонился завязать шнурок наботинке, в это время Пу И вырвался из рук и рванул вверх по лестнице, волоча засобой поводок.
– Пу И, паршивец, немедленно стой! – крикнулМаркиз, но не тут-то было.
Песик неожиданно осмелел и бежал очень быстро. Миновалитретий этаж, четвертый, пятый. По-прежнему на лестнице не было ни души. Пу Ипромчался через площадку пятого этажа и устремился наверх. Дальше был чердак,вход в который преграждала довольно крепкая дверь, обитая жестью и запертая наогромный висячий замок.
– Ну и чего мы сюда приперлись? – устало спросилЛеня. – Неужели, Пу И, ты думаешь, что Аскольд может быть там, на чердаке?
Но весь вид песика говорил, что нужно идти туда, скорее, ичто там они непременно отыщут Аскольда. Леня пожал плечами и открыл замокобычным перочинным ножом. Потом он подхватил на руки Пу И, и преступная парочкапроникла на чердак.
* * *
Леня осторожно закрыл за собой дверь и огляделся.
Хотя этот чердак и был закрыт на замок, ничегосколько-нибудь ценного или интересного здесь не наблюдалось, а запирали этопомещение, надо думать, исключительно для того, чтобы здесь не поселилисьбомжи. Большой полутемный чердак уходил в туманную даль, терявшуюся в сложномпереплетении балок и стропил. Единственным слабым источником света быликрошечные слуховые оконца, проделанные по обе стороны крыши, но они были такиепыльные и грязные, что свет просачивался неохотно, как вода сквозь засорившийсяфильтр. Вообще, все здесь было покрыто таким толстым слоем слежавшейся пыли,что нога тонула в ней, как в прибрежной тине. Ясно было, что никто не убиралздесь со дня постройки дома, пахло многолетней пылью и запустением.
Леня хотел было развернуться и уйти, решив, что Аскольд врядли прячется в таком непривлекательном месте, но вдруг в дальнем конце чердакаему почудилось какое-то движение. Мелькнуло что-то черное с белым, и Маркизринулся вперед, призывно крича:
– Аскольдик, Аскольдушка! Не убегай, это я, твойхозяин!
Пу И у него под мышкой тоже заволновался, он тоненькопоскуливал и перебирал лапами, думая, что тем самым ускоряет передвижение.
Быстро бежать не получалось, потому что пол представлялсобой пересечение толстых балок и запросто можно было споткнуться об одну изних и сломать ногу. К тому же неженка Пу И расчихался от пыли.
Леня пробежал мимо нескольких слуховых окошек и наконецприблизился к тому месту, где заметил движение.
Он разочарованно вздохнул: то, что издали он принял заАскольда, оказалось всего лишь случайно залетевшим на чердак голубем. Припоявлении Маркиза голубь вспорхнул и перелетел подальше.
Маркиз остановился и перевел дыхание. Если бы здесь былАскольд, голубь не чувствовал бы себя так вольготно, а скорее всего, ужевалялся бы со свернутой шеей: Аскольд был, как-никак, прирожденный охотник и неупустил бы такую привлекательную дичь.
– Придется возвращаться, – проговорил Ленявполголоса, обращаясь к Пу И. Песик еще раз негромко чихнул, выражая согласие.Его выпуклые глазки как бы говорили хозяину: конечно, ты можешь делать все, чтотебе заблагорассудится, но смерть несчастного чихуахуа, не выдержавшего тягот илишений, которым он подвергся, будет на твоей совести.
– Сам же меня сюда потянул! – упрекнул его Леня, ина всякий случай еще раз огляделся.
Что-то показалось ему странным, неправильным…
Он замер, как охотничья собака, почуявшая дичь, и еще развнимательно прислушался к своим ощущениям. Обычно они его не обманывали, и еслиему показалось, что здесь что-то не так, – значит, так оно и есть.
И наконец он понял, что его смутило.
В том месте, где он стоял, было посветлее. Через ближайшееслуховое окошко проникало слишком много света. Опять же голубь – как оноказался на чердаке, а потом улетел?
Леня пригнулся, чтобы не ушибиться о нависавшую с потолкабалку, и подобрался ближе к окну.
