Когда официант бесшумно удалился, Леня поднял глаза насвоего нового знакомого и негромко проговорил:
— Лев Иванович сказал мне, что у вас большиенеприятности?
— Неприятности — это не то слово, — Вадим тяжеловздохнул, — неприятности — это неожиданный визит налогового инспектора илиприезд тещи из Краснодара… впрочем, я не женат и, соответственно, не обременентещей. В моем случае все гораздо серьезнее. Можно без преувеличения сказать,что для меня это — вопрос жизни и смерти.
— Рассказывайте, — Леня подлил в свой стаканпрохладного айрана и откинулся на спинку стула, приготовившись слушать.
— У меня есть сестра, — начал Вадим, — онаочень бестолковая, невезучая и нескладная. У нее неустроенная личная жизнь, нетнормального образования и нормальной работы. Но она — моя сестра, и этим всесказано.
Леня кивнул, показывая, что внимательно слушает.
— Я много раз пытался пристроить ее на работу, но ни наодном месте она не удерживалась больше месяца. Под тем или иным благовиднымпредлогом ее увольняли. Моя… подруга постоянно пытается подыскать ейкакого-нибудь мужчину, думаю, не совсем бескорыстно — но тоже безрезультатно.Мужчины шарахаются от моей Люси, как черти от ладана. Наконец, примерно неделюназад, на одном вернисаже Люся подцепила одного вольного стрелка.Воспользовавшись тем, что меня не было в городе, она привела его домой…
— Как я понимаю, вы живете вместе? — уточнилМаркиз.
— Да, — Вадим сдержанно кивнул, — учитываяЛюсин характер, я не рискую отселить ее. Это может очень плохо кончиться. Итак,она привела его домой… и больше ничего не помнит.
— Снотворное? — с интересом спросил Маркиз.
— Вероятно, — Вадим прикрыл глаза, — причемэта дуреха больше всего расстроена тем, что ее ночной гость пренебрег еепрелестями и не трахнул ее.
— По-видимому, у него были другие интересы, —предположил Леня.
— Конечно, — Вадим тяжело вздохнул, — усыпивсестру, он посетил мой кабинет и вскрыл письменный стол.
— Вы держите ценности в письменном столе? — Маркизудивленно поднял брови.
— Держал, — печально признался Вадим, —понимаю, что это глупо… но я считал, что это достаточно надежно — в нашем домеохрана, кабинет запирается, стол — тоже. Кроме того, самое ценное, что у меняобычно лежит в столе, — это марки, а их я хотел держать под рукой.
— Их и взяли?
Их — тоже, — Вадим выдержал небольшую, но оченьмногозначительную паузу, — думаю, что вор шел именно за марками, посерьезной наводке. Особенно ценной была одна, я купил ее по случаю в составецелой коллекции и только недавно убедился, что она представляет очень большуюценность. Ну, конечно, сказал об этом одному-двум филателистам…
— Неразумно, — Леня покачал головой, — исколько она стоит?
— Около трехсот тысяч…
— Долларов?
— Евро, — уточнил Вадим, — но не в этом дело.Эту потерю я перенес бы, огорчился, но перенес. Но вор прихватил один документ…всего лишь листок бумаги, а из-за него я могу лишиться всего…
— Всего? — осторожно, со значением переспросилЛеня.
— Всего, — кивнул Вадим, — в том числе жизни.Самое глупое, что вор, по-видимому, взял этот документ совершенно случайно. Емунужно было во что-то положить марки, и он взял в столе папку. А в папке лежалабумага… он не представляет себе ее ценности! — последнюю фразу Вадим едване выкрикнул, и его лицо мучительно скривилось.
К столу подошел официант с подносом, и мужчины на какое-товремя замолчали.
— Хорошая баранина, — прервал наконец Ленямолчание, — а почему вы так поздно занялись этим делом? Ведь вы сказали,что кража случилась неделю назад? Или вас все это время не было в городе?
— Нет, — Вадим тяжело вздохнул, — я обнаружилкражу на следующий день.
— Тогда нужно было сразу же, по горячим следам начатьдействовать.
— Я и начал! — Мужчина отодвинул тарелку сфорелью, судя по всему, аппетита у него не было. — Я нанял частногодетектива. Он успел выяснить личность похитителя и собрался приступить ковторой стадии работы, но именно в этот момент погиб в автомобильной катастрофе.
— Вам это не показалось подозрительным? — Леняпригубил вино и поверх бокала внимательно взглянул на своего собеседника.
— В первый момент — нет… а теперь я уже допускаю мысль,что авария не была случайной.
— И после этого вы обратились к Льву Ивановичу? —задал Леня следующий вопрос.
— Не сразу, — признался Вадим, — я нанял ещеодного детектива. Это было два дня назад.
— И что же?
— Он ведет себя как-то странно… кажется оченьнапуганным, отказывается от встречи со мной… предлагает возвратить аванс…
— Вот это действительно странно, — усмехнулсяЛеня, — чтобы частный детектив вернул аванс — это что-то небывалое!
Вадим, кажется, не заметил Лениной иронии. Он продолжил:
— Тогда я и обратился к Льву Ивановичу, а онпосоветовал мне поговорить с вами…
— Вы сказали, что тот, первый детектив, который попал ваварию, успел выяснить личность вора. Кто же он такой?
— Брачный аферист.
— О! — Леня заинтересованно придвинулся ксобеседнику. — Большая редкость в наше время! Вымирающая профессия! Скороих можно будет заносить в Красную книгу!
— Мне не до шуток, — поморщился Вадим, — яуже сказал вам, что для меня вернуть этот документ — вопрос жизни и смерти!
— Не хочу вас обидеть, — Маркиз понизил голос иогляделся, — но вы только что сказали, что первый человек, взявшийся заэто дело, погиб… так что для меня это тоже может стать вопросом жизни и смерти.И я, позволю себе напомнить, еще не дал согласия…
— Умоляю вас! — Вадим перегнулся через стол исхватил Леню за руки. — Умоляю вас! Спасите меня! Лев Иванович сказал, чтодля вас нет ничего невозможного! Что вы можете все!
Такое мнение для меня весьма лестно, — Маркиз осторожновысвободил руки и немного отодвинулся, — но не думайте, что меня можнокупить на грубую лесть. Если я возьмусь за это дело, то только ради ЛьваИвановича, который был близким другом моего покойного учителя.
— Я готов заплатить вам любой гонорар! —воскликнул Вадим. — Все, что вы скажете!
— Не кричите так, на вас оглядываются. Вопрос огонораре пока рано поднимать, я еще не дал согласия. Для начала скажите, каксвязаться с вашим детективом — с тем, который пока еще жив. Думаю, если он такнапуган — значит, ему удалось уже что-то узнать. Я попробую встретиться с ним ив спокойной, непринужденной обстановке выяснить, что именно ему известно.
