Ознакомительная версия. Доступно 3 страниц из 12
Генерал-губернатор спрашивает, препятствовать или нет. Одесский генерал-губернатор князь Дондуков сообщает, что по городу разнесся слух, будто государя принесли в жертву евреи в преддверии своей жидовской Пасхи. Возможен погром. Князь спрашивает, выводить ли на улицы солдат. Командующий Кронштадтом сообщает, что многие экипажи отказываются выйти на построение. Просит разрешения на немедленный арест смутьянов, но опасается, что матросы могут их не выдать. На биржах катастрофическое падение акций. Курс рубля резко опускается, министр финансов спрашивает, не прекратить ли обмен кредитных билетов на золото и валюту. Это, пожалуй, самое неотложное. Какие распоряжения по вышеперечисленным вопросам угодно будет сделать вашему величеству? (Берет блокнот, готовый записывать. Выжидательно смотрит.) Ваше величество?
АЛЕКСАНДР III (в панике)
Я… я не знаю. А что думаете вы?
ЛОРИС-МЕЛИКОВ (не заглядывая в бумаги, ровным, спокойным голосом)
В Одессе полагал бы достаточным установить патрулирование и не допускать людских скоплений на улицах. Кронштадтских матросов можно успокоить, нынче же приведя к присяге и пообещав после того водочное довольствие на помин души покойного государя. На биржах временно остановить торги. Обмен рубля не прекращать, наших резервов довольно, чтобы выдержать панику. Напротив, колебание курса может оказаться для казны выгодным, потому что при твердом и уверенном поведении правительства рубль вернет свои позиции и поднимется выше прежнего. А впрочем, если вашему императорскому величеству угодно решить иначе…
АЛЕКСАНДР III
Нет-нет! Сделайте всё, как вы говорите. Но было что-то еще… Ах да, самовольство Московской думы. Ну это, я думаю, не очень страшно.
ЛОРИС-МЕЛИКОВ
Напротив. Как раз это событие самое тревожное из всех. Потому я и позволил себе оставить его для особенного обсуждения… В роковые моменты, когда сотрясаются основы государства, более всего следует опасаться не экстремистов, с которыми в конце концов справится полиция. Куда опаснее настроение образованного общества. Ежели общество вообразит, что верховная власть пошатнулась и ее можно заменить, – монархии конец. Мы должны удержать инициативу, возглавить общественное движение. Не отторгнуть его, а приручить.
АЛЕКСАНДР III
Но как, как?
ЛОРИС-МЕЛИКОВ
Об этом была наша последняя беседа с царем-мучеником. (Скорбно склоняет голову перед телом.) Государь соизволил одобрить манифест о привлечении общественных деятелей к составлению законов. Вот этот документ, собственноручно подписанный императором-Освободителем. (Вынимает из портфеля бумагу.) Если завтра его опубликуют, то во всех думах и земствах, где бы они ни собрались, будут обсуждать только этот акт – последнюю милость усопшего государя и первое благодеяние нового… Разумеется, в случае, если ваше величество не отменит последнюю волю страдальца…
АЛЕКСАНДР III
Как я могу?! (Читает документ.) Законосовещательные комиссии… Выборные от земств… Ах да, мы с папа́, кажется, говорили об этом, но я не думал, что всё уже решено. Комиссии с выборными представителями?
ЛОРИС-МЕЛИКОВ
Да, совещательные. И выборы будут под строгим присмотром местной власти.
АЛЕКСАНДР III (целует бумагу, голос дрожит)
Это его рука… Быть может, последнее, что он совершил на этой земле…
Не может говорить, подавляет рыдание. Граф почтительно поглаживает царю плечо. Оба застывают.
Свет в верхнем ярусе меркнет, в нижнем становится ярче. Там снова всё приходит в движение.
Зимний дворец. Нижний ярус
Входят Победоносцев и его чиновник особых поручений Воронин, оба в строгих черных сюртуках, прямые и стремительные.
ПОБЕДОНОСЦЕВ (камер-лакею)
Победоносцев, обер-прокурор Синода. К государю.
КАМЕР-ЛАКЕЙ
Ждут. Неоднократно спрашивали. Пожалуйте.
ПОБЕДОНОСЦЕВ
Со мной мой помощник действительный статский советник Воронин.
КАМЕР-ЛАКЕЙ
Виноват. Строго велено – никого кроме вашего превосходительства.
ВОРОНИН (передавая папку)
Ничего, Константин Петрович. Там всё разложено, как вы велели. Отлично обойдетесь без меня. Серебряной скрепкой соединены листки по первому пункту, бронзовой – по второму.
Константин Петрович Победоносцев
ПОБЕДОНОСЦЕВ (сам себе)
По первому – серебряной, по второму – бронзовой. Ожидайте меня здесь, Виктор Аполлонович. Ну, укрепи Господь.
Стоит перед лестницей, крестится, бормочет молитву.
ВОРОНИН (камер-лакею)
У государя кто-нибудь есть?
КАМЕР-ЛАКЕЙ
Граф Лорис-Меликов.
ВОРОНИН
Давно?
КАМЕР-ЛАКЕЙ
Порядком.
ВОРОНИН (громко, в спину Победоносцеву)
У государя граф Лорис-Меликов. Давно.
ПОБЕДОНОСЦЕВ (вздрогнув, заканчивает молитву скороговоркой)
«…Да будут слова уст моих и помышление сердца моего благоугодны пред Тобою, Господи, твердыня моя и Избавитель мой!»
Начинает медленно подниматься по лестнице.
К Воронину подходит Воронцов.
ВОРОНЦОВ (насмешливо)
Приветствую благочестивого монсиньора Воронина.
ВОРОНИН
Здравствуйте, сиятельный граф де ля Фер. Как поживаешь, Воронцов? Давно не виделись. Но слежу, слежу. Всё на общественных ристалищах?
ВОРОНЦОВ
Да, мы не прячемся, не келейничаем. Всё на виду. В отличие от вас, шептунов. Зачем пожаловал, Виктор?
ВОРОНИН
За тем же, за чем и ты, Эжен. В чистом поле под ракитой богатырь лежит убитый. А мы с тобой Воронин и Воронцов. Ворон к ворону летит, ворон ворону кричит: «Ворон, где б нам отобедать?». Я слышал, ты поставил на Лориса? Это логично. Он рысак твоей масти. Золотистый в яблоках. А я ставлю на вороного. (Кивает на Победоносцева.)
ВОРОНИН
Что ж. Ставки сделаны. Поглядим, чья лошадь возьмет приз.
Наверху появляется Лорис-Меликов, успокоительно кивает Воронцову, начинает спускаться.
ВОРОНЦОВ
Твоя вороная опоздала со стартом. Извини…
Идет к лестнице. Лорис-Меликов, встретившись с Победоносцевым, почтительно кланяется. Тот осеняет графа крестным знамением, проходит мимо. Лорис-Меликов быстро, молодо спускается вниз.
ЛОРИС-МЕЛИКОВ (отводя Воронцова в сторону)
Дело сделано. Манифест можно публиковать в газетах. Помните, что вы мне обещали.
ВОРОНЦОВ
Будьте покойны. В таких обстоятельствах не до внутренних раздоров. И… спасибо вам. Пока другие говорят хорошие слова, вы делаете хорошие дела. Это у нас в России редкость.
Застывают в рукопожатии, как застывают все, находящиеся в нижнем ярусе. Луч следует за Победоносцевым во второй ярус, где снова загорается свет.
Зимний дворец. Верхний ярус
Царь в той же позе, в которой прежде застал его Лорис-Меликов: сидит за столом, обхватив голову руками.
ПОБЕДОНОСЦЕВ (дрожащим от слез голосом)
Боже, этого я больше всего и страшился! Увидеть вас в этот ужасный час совершенно одиноким …Простите меня, простите! (Вытирает слезы.)
АЛЕКСАНДР III (поднимается)
Константин Петрович, я ждал вас! За что вас простить?
ПОБЕДОНОСЦЕВ
За то, что, узнав страшную весть, я поспешил не к вам, а в божий храм. Молиться за бедного государя. И за бедную Россию. Но Россия большая и сильная, она выдержит. А надо было думать о вас, о том Саше, которого я учил когда-то любить законы человечьи и Божьи.
Обнимаются. Александр III глухо рыдает. Победоносцев гладит его по спине.
ПОБЕДОНОСЦЕВ
Ужасное испытание от Господа, ужасное… Его надобно выдержать. Не возроптать, не согнуться, не сломаться. Стать выше, чище, сильнее… Через какой грозный порог угодно Богу провести вас в новую судьбу вашу! Вся душа моя трепещет за вас. Несказанно тяжкое бремя на вас возложено…
АЛЕКСАНДР III
Да, да… А знали бы вы, как мне страшно… И показать никому нельзя…
ПОБЕДОНОСЦЕВ
Нельзя показать слабость, никак нельзя. И это тяжелее всего, я знаю. Вы должны быть как скала. Особенно сейчас, когда содрогнулись самые стойкие. В первые дни царствования очень важно явить себя богатырем, Ильей Муромцем, который удержит на своих могучих плечах всю Русскую землю. Ни слезинки на людях. Никаких колебаний. Не упускайте ни одного случая заявлять свою личную решительную волю. Говорите твердо и ясно: «Я так хочу» или «Я не хочу этого».
АЛЕКСАНДР III
Господи, если б я знал, чего я хочу и чего я не хочу… Голова кругом… Хорошо есть Лорис, который знает, что нужно делать.
ПОБЕДОНОСЦЕВ
Граф приходил к вам, чтобы получить одобрение манифеста о законосовещательных комиссиях?
АЛЕКСАНДР III
Откуда вы знаете? То есть он приходил не только за этим, но и за этим тоже.
Ознакомительная версия. Доступно 3 страниц из 12
