и достала ножик, спрятанный под подушкой. Ра надеялась, что ей всё показалось, что проснулась она от тревожного сна, но дверь с грохотом слетела с петель, в дом ворвался холодный ветер, а на пороге Ра увидела чей-то тёмный силуэт и взгляд, полыхающий оранжевым огнём.
Ра резко распахнула глаза, когда в её дверь что-то гулко ударило… Она села на кровати, и долгое время не могла унять колотящееся сердце и выровнять сбитое дыхание.
Неужели всё это было сном? По бледному свету, что просачивался под дверью, Ра поняла, что наступил рассвет.
— Слава небесам! — шепнула она, и вздрогнула от очередного стука в дверь. На этот раз стучали ровно, негромко, но настойчиво.
Проклятых на рассвете можно было не опасаться, но сейчас её это не успокаивало. Кто может прийти к ней, и зачем? Решение притвориться, что её нет дома, возникло самом собой, и Ра затаилась.
Постучали ещё раз, и тут она поняла, что не может не открыть. Ра словно видела себя со стороны, как встаёт, подходит к двери, протягивает руку, снимает засов, толкает дверь…
На пороге стояла высокая женщина, одетая в белое одеяние с широкими длинными рукавами, которые шуршали на ветру и напоминали чуть рваные по краям, крылья.
Мудрый взгляд чёрных глаз, казалось, затягивал Ра в бездну. Длинные волосы серебряным водопадом спускались с плеч гостьи. Бледные губы были плотно сомкнуты. От женщины веяло ледяным холодом и силой. Силой, которая перекрывала собой всё вокруг, даже страх, что ощутила Ра в первое мгновение. Теперь же она чувствовала некую защищённость, обречённость, и одновременно с этим покой, пусть до сих пор и была в растерянности.
— Могу ли я испить вина? — проговорила женщина, не размыкая губ, голос её звучал отовсюду и одновременно из ниоткуда, словно Ра слышала его в собственных мыслях.
— У меня есть только молоко, но оно прокисло… — подобно гостье, не размыкая губ, ответила она и посторонилась, пропуская её в дом.
Гостья кивнула, и Ра подошла к кувшину с молоком, но открыв крышку, порывисто вдохнула, борясь с желанием вскрикнуть: вместо молока там плескалась красная жидкость, похожая на кровь.
Тонкие белые пальцы гостьи приняли из рук Ра кувшин, и женщина испила вина прямо из него.
Губы её окрасились в алый цвет.
— Кто вы? — Ра с ужасом поняла, что не слышит никаких звуков, не чувствует своего дыхания и биения сердца, не может отвести взгляд от прекрасной незнакомки.
— Я та, которой люди откроют двери своих жилищ. Я — Смерть, — рукава её взвились в воздух, и от них по комнате прошло сияние, а лицо Смерти напротив потемнело, лишь глаза сверкали, подобно звёздам.
— Ты пришла за мной?
— Нет, за тобой приходил ночью несчастный Проклятый, но я шла мимо. И он, почувствовав моё приближение, убежал в лесную чащу. Ты погибла бы сегодня, если бы случайность, что вы зовёте судьбой, и великое время, что было благосклонно к тебе, не привели меня к твоему дому. Я шла к тебе напиться, не более. Но так редко бывает, что Смерть, сама не ведая этого, своим появлением спасает чью-то жизнь, что я уже не могу просто так уйти. Отныне ты избрана мной, дочь ночи, дитя света, тебя полюбила жизнь, и в то же время, ты так близка к смерти… Я пройду мимо, будто меня и не было, но ты, за свою спасённую жизнь, окажешь мне услугу.
— Какую?..
— Ты спустишься в Нижний мир, найдёшь властелина тьмы и передашь ему от меня послание: «вышедший из ночи всегда столкнётся со светом, и чтобы не сгореть в огне солнца, нужно облачиться в доспехи, отбросить тень, что заставит пылать землю. Но есть и другой путь: можно просто вдохнуть… в себя… солнце».
— Почему ты сама не можешь сказать ему этого? Что это значит?
— Не все дороги, по которым иду, выбираю я, а пророчества не говорятся прямо и ясно, ведь будущее изменчиво.
— Но я погибну по пути, даже куда идти не знаю, у меня нет ни денег на дорогу, ни оружия, а было бы оружие, я всё равно не умею сражаться!
— Ты сейчас со Смертью говоришь, не приди я, мы всё равно бы встретились. И встретимся в будущем, так зачем бояться неизбежного?
— Но если я откажусь? — Ра стояла прямо и смотрела в глаза Смерти, ей не было страшно, всё происходящее казалось сном, хоть она и понимала, что это явь.
Смерть подошла к двери, волосы её отливали серебром в неясном, призрачном свете, который излучало её одеяние, а вокруг клубилась, пугливо пряталась по углам дома и ползла по потолку, тьма.
— Откажешься, и я заберу тебя с собой, — произнесла гостья. — Откажешься, и смерть настигнет тебя, даже если видимой опасности для твоей жизни не будет. Откажешься, и тогда наверняка погибнешь, — она развернулась и в одно мгновение оказалась вплотную с Ра.
На удивление горячие губы Смерти прикоснулись к её губам, и ледяное дыхание ворвалось в лёгкие Ра. А затем сердце её больно кольнуло, и забилось с такой силой, что рёбрам стало больно.
Когда Смерть шагнула за порог, то не оборачиваясь промолвила:
— У тебя есть двенадцать дней, чтобы передать Вэриату моё послание. Если к тому времени не исполнишь этого, то лёд, поселившийся в твоём сердце, скуёт его, и ты погибнешь.
Дверь захлопнулась, в комнате воцарились тишина и спокойствие. Пыль, поднятая скользящим по полу лёгким ветерком, поблескивала под проникшим сквозь дверную щель солнечным лучом.
***
Онар переживала, но старалась этого не показывать, только Джон, её верный, любимый Джон, знал, как ей тяжело.
Арон так и не объявился. На его поиски послали отряд, который возглавил сам Армир, отец Онар.
Магию, что прервала бал, уже можно было не опасаться, но царевне так никто и не объяснил, откуда она взялась, и кто был виновником окончания торжества.
Чтобы хоть как-то справиться с волнением и выплеснуть накопившиеся эмоции, Онар, как она сама понимала, совершила наиглупейший поступок: сбежала из дворца, желая покататься верхом на вороном коне и отыскать поле, которое так знакомо ей с детства.
Поле она нашла: золотистое, большое, вдали него была видна синеватая полоса леса. Ветер гулял средь колосьев, и те плавно покачивались, напоминая Онар морские волны, казавшиеся золотыми под ослепительными солнечными лучами.
Она заулыбалась и совсем по-детски, кулачком, вытерла невольные слёзы.
Вороной, до недавнего времени смирно стоявший рядом, вдруг беспокойно заржал и, словно взбесившись, встал на дыбы. Онар схватила его за вожжи, но он вырвался и унёсся прочь, сбив
