царевну с ног.
Пышная юбка кружевного платья с шелестом развилась по ветру и веером укрыла траву. Локоны светлых, длинных волос освободились от сковывающей их заколки и разлетелись в стороны. Локоть тоненькой обнажённой ручки больно ударился о камень, и Онар вскрикнула.
Чтобы подняться, ей сначала пришлось встать на колени и освободить прядь волос, запутавшуюся в ветвях колючего куста. Она собиралась встать на ноги, но взгляд её ясных, голубых глаз упёрся в чьи-то туфли… Перед Онар кто-то стоял. Она подняла взгляд выше: кожаные штаны, свободная шёлковая рубашка, цепочка на шее из белого золота.
На Онар смотрел высокий мужчина лет двадцати пяти, может меньше. В его чёрных, как смоль, волосах, плясали на ветру ярко красные, словно кровь, пряди. Его кожа была настолько белая, прозрачная и тонкая, что немного отливала синевой, а у висков можно было разглядеть бледные узоры вен. Это добавляло его и так тонким, аристократичным чертам лица, изысканность и холодность.
Глаза, цвета дождя, серо-голубые, как небо над головой Онар, смотрели на неё высокомерно и жёстко.
Он, немного подавшись вперёд и наклонившись, протянул ей руку, обтянутую белоснежной шёлковой перчаткой. Край широкого рукава, на котором красовался разрез, обшитый золотой нитью, наполнился ветром, что прошёл под рубашкой незнакомца, с приятным шелестом всколыхнув лёгкую ткань.
Онар, затаив дыхание, взялась за его руку, и он помог ей подняться.
Какое-то время мужчина смотрел ей в глаза, и Онар видела в них своё отражение, только теперь его взгляд был мутного серого цвета, как пасмурное небо.
— Я… — хотела она что-то сказать, но запнулась, когда незнакомец, не затруднив себя даже представиться, развернулся и ушёл в сторону дубовой рощи, за которой находились зеркальца озёр.
Пребывая в растерянности, Онар медленно пошла в противоположную сторону, к своему дому.
«Он смотрел на меня высокомерно, но при этом учтиво… Нет, не учтиво, скорее снисходительно. Его глаза меняют цвет, они такие же изменчивые, как небо. В его волосах огонь, во взгляде жгучий лёд. Губы бледные, не тонкие, но и не пухлые. Гордая осанка, сильные руки», — она перечисляла про себя его качества, и удивлялась, как смогла заметить и запомнить столь многое за одно лишь мгновение, но уже понимала, что незнакомец отпечатался в её памяти неизгладимым шрамом.
«Кто же он? Даже имени не назвал…» — Онар обернулась на шум, и с радостью увидела своего вороного, который, будто извиняясь, покачивал головой, а по его длинной гриве плясали солнечные блики.
***
— Вэриат! — чьи-то неестественно длинные, тонкие пальцы закрыли ему глаза, и он досадливо отнял от себя девичьи руки.
— Роук… — голос был чистым, приятным, но чересчур правильным, что, в прочем, ему очень шло.
— Мой господин, — девушка вертелась за его спиной, не давая ему взглянуть ей в лицо, и это раздражало Вэриата, хотя он уже давно привык к характеру Роук. — Мой господин…
— Да, чего тебе?
— От вас веет человеком, — ответила она.
— Девчонку по пути встретил, — он снял перчатку и потёр её в руках, уничтожая человеческий запах, хотя от той девушки пахло лавандой и фруктами куда больше, чем человеком.
Вэриат сжал в кулаке перчатку, на фоне белого шёлка его матово-чёрные, будто накрашенные чернилами ногти выглядели контрастно и устрашающе.
Роук, наконец, вышла из-за его спины и пошла рядом. Она была невысокого роста, едва доходила Вэриату до плеч. Выглядела лет на четырнадцать, хотя было ей намного больше. Тоненькая, юркая, с короткими, зачёсанными на левый бок, золотистыми волосами. Жёсткими, как иглы, в нескольких местах, а в особенности на чёлке, окрашенными в салатовый цвет. Её жёлтые с зеленой глаза были узкими, но привлекательными за счёт коричневых, длинных ресниц.
— Мой господин… — обычно Роук, когда обращалась к нему, делала небольшую паузу и следила за его реакцией, зная, что Вэриат не всегда настроен на разговор с ней.
— Говори.
— Я до сих пор не могу понять, зачем мы были здесь и куда теперь идём?
— Ты здесь, потому что моя мать приказала тебе служить мне, — ответил Вэриат. — А я разбирался с Проклятыми, которых могли перебить люди, не приди я, и не спрячь их подальше отсюда. Теперь даже если о них узнают, то не найдут. А сейчас мы вернёмся ко мне в замок.
— Нет, я вот думаю, что вы не ради своих слуг здесь, вы вновь бродили по округе, гадая, как вызволить Офелию, — поймав на себе мрачный взгляд властителя тьмы, Роук отступила назад.
— Послушай, — очень тихо произнёс Вэриат, и его глаза из серых, стали тёмно-синими, почти чёрными, как грозовая туча, — Карнэ приказала тебе служить мне, ты вышла из её кошмаров. Ты плод её фантазии, ты соткана из нитей снов, из чувств, которые она вплетала в людские сны, или которые забирала из них. Тебя практически нет, ты — оружие, данное мне матерью. Так служи же мне молча, хорошо? — всё это он говорил совершенно ровным голосом.
— Я должна ограждать вас от бед… Сейчас не время в открытую приближаться к дворцу.
Он промолчал, просто не обратил внимания на её слова.
Они шли средь вековых дубов, чья листва шумела так сильно, что казалось, будто приближается ураган.
— А та девушка, которую вы повстречали… — начала Роук, и с опаской заглянула в лицо своему господину, но не увидев на нём и тени раздражения, продолжила: — кто она?
В ответ Вэриат только передёрнул плечами.
— Я узнаю, если позволите, кто она, быть может, вы встретились неслучайно.
— Как хочешь.
Роук сделала несколько шагов назад, поклонилась Вэриату, и обратилась в облачко густого тумана, которое ветер тут же разорвал на части.
Вэриат посмотрел в небо, откинул со лба волосы и прикрыл глаза. Так он простоял несколько минут, а когда продолжил идти, во взгляде его горела ненависть.
— Офелия, я приду за тобой. Приду, и все, кто причинял тебе боль, погибнут. Все.
Глава четвёртая
Онар наивно надеялась, что во дворце никто не заметил её отсутствия, но, как только она пробралась к себе в комнату, в дверь постучали, и царевна нехотя отворила её.
— Ваше высочество… — Джон направил на неё укоризненный взгляд чёрных глаз. Растрёпанные жгутики его длинных волос были собраны в хвост. Он успел немного обгореть на солнце, поэтому казалось, будто Джон вернулся с тяжёлой работы на поле, или спустился с пиратского корабля после долгого плаванья.
— Проходи, — посторонилась Онар
Как только за ним закрылась дверь, она чихнула от запаха крепкого табака, что неизменно следовал за Джоном.
— Представляете, что было бы, заметь кто-то помимо
