Последние слова будто подвели черту под сомнениями самого Лента. Не бывает. Не с ним. Но при чём тут чернокнижники? Эти-то вообще простые люди, совершенно не наделённые силой. Веками служили чёрному клану, а когда тот схлопнулся, поклялись хранить знания до возвращения хозяев. Хранили, по дурости, не скрываясь, даже пытались пользоваться, за что и были перебиты. Люди не любят колдунов. То ли дело ведьм, – усмехнулся он каламбурчику.
О том, что некоторые чернокнижники выжили и находятся «под покровительством» жёлтого клана – так, кажется, выразилась Роза в прошлый раз, – Лент узнал всего несколько месяцев тому назад и полагал, что численность их всё равно ничтожна.
– И сколько же этих… едет в наши края? – выдавил он из себя осторожный вопрос.
– Это неважно, милый. Важно зачем, – ответила Роза и замолчала. Лент мог поклясться, что она собиралась с духом. – Мы тут покопались в архивах…
О нет, только не это! В последний раз, когда жёлтые «покопались в архивах», его жена оказалась не безвредной светлой, а могущественной чёрной, которая, правда, не знала об этом сама. Да и никто не знал: хорошо забытые могущественные чёрные по оттенку силы почти не отличались от безвредных светлых. Представлять себе прочие тайны, сокрытые в архивах жёлтых, Лент отказывался.
– Ты очень выразительно дышишь в трубку, дорогой, и мне нечего тебе возразить. Да, наши секреты не из приятных, но это – информация, мы её не сочиняем, а только выдаём…
– … дозированно, – добавил Лент, когда она замешкалась, подбирая слово.
– По необходимости, – поправила его Роза и вздохнула. – Наши знания без верного приложения и интерпретации – не более чем источник нездоровых спекуляций.
Роза была права, с таким заключением не поспоришь.
– Так вот, если мы верно понимаем, где-то в том районе проживает их патриарх. На берегу важного для них водоёма. При его обозначении упоминается чёрный цвет, так что напрашивается мысль об озере Неро, на котором стоит Ростовский кремль. С водой связан некий обряд. Изначально он был задуман, как коронация вернувшихся хозяев, но во что он переродился за века, мы не знаем.
В том, что чернокнижники едут сюда не просто так, Лент тоже не мог не согласиться с Розой. Кто-то или что-то их сюда влечёт. И таинственный ритуал коронации выглядит для этого весьма подходящей причиной.
– Умоляю, будь осторожен, – разгорячённо прошептала Роза в трубку. – Тот прыткий леший мог наделать непоправимого. Расспроси его подробно.
– Её, – буркнул Лент и ухмыльнулся. Пусть подвиснет, как подвис недавно он! Виданое ли дело – лешая дама!
– Жёлтая? – без доли смущения спросила Роза.
Да ятить его колотить! Она даже не удивилась! Вот права была Савила, когда говорила, что жёлтые женщины зеркалят мужскую силу! Ответить получилось сурово:
– Светлая. Дочка лешего. Адаптировалась.
На этот раз Роза удивилась:
– Надо же! Но что светлая – это хорошо. Легче будет договориться.
На это Лент тоже рассчитывал. Среди светлых редко попадались люди, с которыми трудно было договориться, особенно, если дело касалось интересов человечества. Светлые, в основной своей массе, милосердны.
– Думаю, договоримся. Когда найду. Она уехала куда-то с женихом. Заскочу пока к её родителям.
Последним словом он подавился. К родителям – то есть к тем, которые родили? Будучи произнесённым вслух, это слово ранило больнее, чем все предыдущие мысли о лешем и светлой. Пришлось снова себя одёрнуть, спешно заверить Розу, что он будет чрезвычайно осторожен, и попрощаться. Ещё учует, что он не может сосредоточиться на проблеме. Ведь он может? Хватит соплей, тем более, что впереди по плану – опрос свидетелей, а для этого нужна свежая голова и соответствующий настрой.
Глава 5– Егор, – усталый человек протянул руку для приветствия.
– Лент, – почему Лент не представился Лаврентием, он не понял и сам. Наверное, потому что хозяин островного дома ему понравился. Одного с ним роста, коренастый, живой, тот органично вписывался в свой крепкий, лесной дом – только через спрятанные в осоке мостки пришлось перемахнуть, а так и не скажешь, что это остров.
– Давай на «ты».
– Давай.
Не было в этом лешем ничего того, о чём так часто упоминают, говоря о коричневых: ни угрюмости, ни отстранённости, а уж о нелюдимости и говорить не приходилось. Лент присмотрелся – очень сильный. И очень светлый для коричневого – в глазах золотые сполохи.
– Я с людьми живу. Пошёл против природы.
Надо же, как Лент ни прятал свой интерес, тот заметил. Или предугадал? Немало, наверное, тёмных на него пялится. Кому понять, как не Ленту!
– Я, знаешь ли, и сам с усам, – сказал он, в надежде разрядить обстановку, но получилось нескромно. Тем более, что Лент не удержался и от небольшой демонстрации, сверкнув сквозь синеву яркой зеленью глаз.
– Ах, вон ты кто! Сейчас жена придёт, автограф попросит – ты у неё в пантеоне богов.
Автограф? Этого Лент точно не ожидал. Он обернулся к Айгуль и вопросительно приподнял брови, невольно представляя себе, как прекрасно те должны смотреться в сочетание с румянцем – а он был уверен, что покраснел. Чёрт!
– Да кто ж о вас не знает, Лаврентий Петрович? – удивилась Айа.
Ясен пень. Тёмный мир не так велик, чтобы не знать глав кланов и не быть в курсе их жизни. Но автограф – это слишком. Лент же не кинозвезда. К тому же, он и пиджак бросил в сенях, и рубашку пришлось расстегнуть по дороге, и рукава закатать – изжарился весь, а значит, и товарный вид потерял. Разве что брюки, те не изогнут своих стрел даже в стирке – фирма. И лакированные штиблеты, щедро заговорённые Айей от грязи и пыли, тоже женское внимание выдержат с честью...
О чём ты думаешь, старый дурак?
Всего лишь об одежде! В зелёные времена в такую командировку Лент надел бы джинсы и майку, но в его нынешнем гардеробе джинсов не водилось, вещи появлялись там без его участия. А всё потому что, несмотря на встроенные функции синих, чувство стиля у него осталось зелёным, то есть не прижилось, и ему приходилось постоянно анализировать свой внешний вид со стороны.
На лице Егора мелькнула улыбка, тут же исчезнув со словами Айи: – Егор, меня сегодня по лесу водили, а мастера Лаврентия волками пугали. Это кто у тебя такой умелец?
Егор переспрашивать не стал, ответил односложно: – Водяной мог, леший тоже.
На последнем предположении у Лента снова подлетели брови – леший? Нет же других леших в окру́ге до самой Костромы! Видимо, получилось потешно, потому что хозяин дома расхохотался, и вся его усталость растворилась в морщинках вокруг горящих глаз: – Если ты зовёшь лешими коричневых, Лент, то это ещё не значит, что настоящих леших не существует. Каждому лесу нужен хозяин. Как без него? Так, где это было?
