— День добрый, труженики. — Я без стука сунулась в дверь, и в первой приемной комнате увидела двоих. — Времени у меня мало, дел много, все горит. Помогите найти того, о ком уже во всех районах говорят — ваш коллега, который Безымянного видел.
— Мать, кто тебя так?
Самый пожилой, которому я в правнучки бы сгодилась, а не в матери, без всяких вылупился на меня и почесал щеку. Или на самом деле зазудело, или вопрос «проиллюстрировал». Люблю таких, редких, кого не смущает.
— Тебя ищу?
— Неа, это Миша нужен. Не ты первая с ним поболтать хочешь, чудиков повадилось, косяками прут. Ты единственная такая красивая, мать.
— Спасибо. Ты тоже ничего, отец. Где Миша?
— На сорок восьмом квадрате работает, там с Казематного кого-то хоронят. Сядь, подожди.
— Погуляю.
Нет у меня терпения. Пошла по дорожкам до машины и людей.
Работа к концу — землей закидали, вкапывали бетонную плитку с прикрученной металлической табличкой имени и дат жизни. Дешевенькое надгробие, городское. Тут таких большинство, ведь у богачей свое кладбище, а тут обычные, чьи родственники не станут тратить сбережения на красивый каменный памятник. Дождалась, пока рабочие отошли в сторону, давая какой-то женщине минуту уединения и прощения, и приблизилась:
— Здравствуйте. Я Мишу ищу.
— Жучара, ты, Мих, — тут же сказал один и покосился на плотного дядьку, — мне бы столько внимания за брехню, жалко сам не додумался. Знаменитый ты наш.
Я боялась, что там совсем спитой, а могильщик на пьяницу не походил, лицо гладко выбритое, глаза не опухшие, и затяжных запойных признаков нет. Обветренный только, но тут сама работа вечно на свежем воздухе.
— Про Безымянного?
— Да.
Я засомневалась в том, что идея была хороша — купить выпивку. Колебалась, доставать бутылки или нет, но те сами предательски звякнули друг о друга в плотном бумажном пакете, когда я в этом колебании переложила ношу из одной руки в другую.
— У меня как раз перерыв будет, время обеда…
— Я еды и спиртного купила, угостить хотела, ну, в благодарность, если о вашей встрече расскажете.
— Пошли.
Заблестели глазки. Вернувшись к зданию, Миша поделился моим угощением со всеми, попросил оставить стакан крепленого и бутерброды с соленым творогом, а сам вывел обратно на улицу и завел за торец — к лавочке.
— В октябре у меня смена была, дежурная, в ночь. Холодющая, темнее обычного, как будто кто еще покрывалом придавил, ни капли света.
А дальше могильщик заговорил такими фразочками, что скептически приподняла одну бровь и удивлялась: «ужас полз по земле на несколько шагов впереди него», «тяжелая поступь», «длинные полы плаща волочились по дороге, оставляя на ней следы огненных всполохов». Талант нагнетать! Долго оттачивал, потому что говорил без запинки. Допустить можно, что работяга Миша по вечерам неслабые мистические романы пишет, а здесь подрабатывает на хлеб, ибо творчество денег не приносит. Но чтобы Безымянный был таков, не верю!
Перешла на «ты»:
— Погоди, друг, стоп. Жуткая история, но я не за ней. Мне факты нужны. Я знаю, как он выглядит, так что про факел из человеческого черепа — это остальным благодарным слушателям оставь. Безымянный — человек в обычной одежде. И вполне за горожанина сойдет. Миша, ты по сути скажи — видел или брешешь? Если видел, по-простому расскажи, пожалуйста.
Могильщик замолчал. Потом осмотрелся на всякий случай, и, убедившись, что мы одни, тихо произнес:
— Не сболтни только. Хорошая подача людям нравится, а скажи я, что видел этот черный сухарь среди могил, так скучно будет. И не поверит никто. Раз ты в курсе, то без красивой картинки расскажу: Безымянный тут появляется каждый месяц. Я его приметил с тех пор, как стал ночные дежурства брать, с весны еще. Но фигли — мотается какой-то печальный вдовец или скорбящий сын, мне-то что? День на смене, а навестить могилу только ночью и можно.
Я не выдержала, перебила:
— А что случилось месяц назад, что ты распознал в нем Безымянного?
— Любопытство… скучно, холодно, отопление еще не дали. — Он большим пальцем указал в бок, на здание. — Как в склепе сидеть, неохота. Вышел, и увидел. Стукнуло меня следом пойти. Не, не тайком, а в открытую — с живым человеком поговорить, про жизнь узнать, к кому мотается и прочее. Почему все время так поздно? Нагонять стал, а за несколько метров вдруг раз, и подметил, что в другую сторону иду. Спасу нет, как надо мне обратно. Думал, что у меня на нетрезвую голову так ноги заплелись. Поискал глазами, давай опять догонять — а все равно, уводит. Очнулся совсем в другой стороне.
— И все?
— Ну… да. Это у него поле защитное, не как стена, а такое, отводящее разум… А я утром все равно в ту сторону нос сунул, куда демон ходил. Что за место на кладбище? Узнаю, что тут… тьфу… ритуалы или он покойников ворует, или жертвы приносит. Донесу до него, я не трус. Хватит городу зла, вдруг и управа на проклятого найдется. Страшного не обнаружил, но одна особая могила нашлась. Уверен, что он к ней ходит. Идем.
Миша довел меня до края стоянки с Лодочками, указал пальцем на границу кладбища и леса, в самую западную часть:
— Смотри на ту, самую высокую сосну, у нее еще одна ветка сильно больная — вся хвоя черная. Если идти на нее, до края, то выйдешь на участок такой… понимаешь, там очень-очень старые могилы, там уже давно никого не дозахоранивают, туда родня не ходит, и служащие не суются. Что там делать? Травой не зарастет, не та земля, чистить ни от чего не надо. Вот там и врыт один особый могильный камень, старинный, без дат и имени.
— Покажешь?
— Сама иди, если надо. Я — не, лень. Вот и история, больше мне сказать нечего.
— Как нечего? А день? Каждый месяц, а в какой день?
— Девятого. Ты че, дура, хочешь подкараулить колдуна на месте? Зачем он тебе?
— Не твое дело. Миша, ты дежуришь девятого?
— Не-не-не… — могильщик аж попятился. — даже за деньги не пойду.
Девятое — через два дня.
Караулить Грима я буду в эту дату, а к могиле почти побежала сейчас. Участок узнала сразу, не промахнулась, слишком уж выделялся: особняком, с приличным свободным пространством вокруг, нет отдельной оградки, и блеклая колючка проросла почти идеальным кругом.
Ведьма похоронена! Я про колдовские круги слыхала, на полянах в лесу подобные места грибами обрастали. Или путаю? А ведь к кому еще может приходить Черный Колдун как не к своей колдунье?
Камень шершавый. Имени и даты нет, это правда, но могильщик ни слова не сказал о выгравированном рисунке — завиток, похожий на морозный узор и колокольчик в серединке. Жалко, что у нас в городе нет ничего архивного, даже библиотеки нет, закрыли давно — я бы покопалась в истории. Кладбищенская служба про древность тоже, наверняка, бумаг не имеет.
