Легенда
В мастерскую вернулась вовремя.
Руки работали на автомате, а мысли витали далеко, сосредотачиваясь и собирая в памяти все то, с чем город жил, во что верил и не верил, чего боялся и что выдумывал. Про Безымянного поговаривали, потому что он на самом деле во плоти объявлялся на улицах, ауру зла от него чувствовали, силу, власть, магические способности. Списывали на него одного все плохое, что в городе случалось. Даже Слуг не отделяли, а считали его собственностью.
А вот Дух — чистой воды легенда.
Много веков назад эти земли были под властью Духа Жажды, который все вокруг превратил в пустыню и упивался кровью. Он был силен, бессмертен и очень жесток. Против него выступали светлые силы — какой-то там спаситель явился и сокрушил его, убить не смог, а усыпить — да. Воздвиг скалу, на скале Черный Замок, в нем жили смертные люди и бессмертные Стражи, охранники усыпальницы. Зачем? А затем, чтобы всякие идиоты не лезли и не пытались снова пробудить великое зло.
Замок и небольшая территория вокруг стали государством в государстве. Люди, освободившись от гнета Духа, образовали свои королевства, и никто усыпальницу не трогал, пока не начались войны и короли не захотели на свою сторону такого союзника. Вот с того и началось что-то, что в итоге привело к падению Черного Замка.
Я подробностей не знала. Знала только то, что город, спустя еще тучу лет, возник на месте той самой скалы, и мы поэтому все прокляты. Духа не разбудили, он спит в недрах, а наследство в виде всякой магической дряни отравляет воздух. И демон без имени, и Слуги — все порождение того самого Замка, что давно стерт с лица земли…
Тут я нажала на кнопку вырубного станка и отключила его от греха подальше — пальцы бы не отхватить, так меня увлекли размышления!
Вспомнила кое-что, о чем говорили, но достоверно известно не было. В замке над площадью висел громадный колокол без языка. Будильник. Кто найдет язык, да в него ударит, так Духа Жажды и разбудит. Легенда легендой, но мне очень захотелось притянуть за уши изображение колокольчика на могиле. Почему нет? Просто так что ли?
А вдруг Безымянный — это бессмертный Страж? Ходит здесь веками и несет службу, охраняя зло от пробуждения? А вдруг таких Гримов вообще пятнадцать? Не… он один. Явно такой один!
О, загадки! О, ожившая магия! Я краешком зацепила, а уйти хочу с головой! На кой ляд мне эта обыденная жизнь, когда я воочию столкнулась со всем и не хочу отпускать от себя? Хочу в сказку! Я необычная, и достойна волшебства!
— Чего сидишь? До семи должна успеть все сделать.
— Агни, у нас же тут все из Мирного и Трущобного работают. А ты знаешь хоть кого-нибудь из Сумеречного района? Как там люди живут?
— Нашла про что спрашивать, как и мы все, так и живут… После смены пойдешь Мари навестить? У нее несчастье, отец в больницу попал, хотим помочь — деньгами, продуктами.
— Нет. Продуктами могу помочь, завтра принесу. А пойти не пойду.
— Ну, и зря. Нет в тебе чуткости, Тио. Девочка ко всем с открытой душой, даже к тебе, а ты плюешь.
Вот на что я плевала, так это на осуждения Агни и всех теток из «Шкур». Как спихнуть новенькой нудную работу, так пожалуйста, а как в больницу идти, так это я бессердечная. Агни показалось мало, и она добавила весомо:
— Любви в тебе нет, а только она в этом мире и спасает.
Я улыбнулась, включила вырубку и запела:
— В листок пожелтевший, от старости ветхий Вонзилось забвенья копье, И струйки из крови, как черные ветки, Вдруг вывели имя твое… А я умираю! Меня нет на свете! Любовь не спасает — вранье. Вся жизнь — только боль, только слезы и ветер, И имя… И имя твое…
Колдунья
Надо бы побродить по Сумеречному району. Из-за чего там люди самоубийством жизнь кончают? Надо еще узнать, что за случай отравления всей семьи в Золотом?
Ладно, с районом богачей мне поможет Ульрих, он там волей-неволей живет, работа круглосуточная. А с Сумеречным надо на счастливый случай надеяться — кто разговорится с прекрасной незнакомкой?
Страшно идти и выяснять?
Нет. Зябко от азарта больше, от тайн и опасностей, — как выйду на новых Слуг, как огребу от каждого, что косточек не собрать, вот весело будет! Здесь на меня старуха собак натравит, в Казематном верзила насильников спустит, в Золотом убьют поизящнее… ладно, накручиваю. Но исключать нельзя и такой жесткий конец бренной жизни. Смелая я, и сама виновата буду.
Ни этим вечером после работы, ни на следующий день, никуда из дома не выбиралась. Устроила передышку и решила не гнать лошадей с выяснением всего и вся, а готовиться к встрече с Гримом, и предалась мечтам. Будет такой же сильный эффект? Или разочаруюсь, увидев длинный нос, тонкие губы и гадкую клыкастую улыбочку — не человека, а карикатуру на него? Что там обаятельного-то было? Безобразен, худ, возраст ни туда, ни сюда — то ли юноша, то ли уже старик? Одни глаза — бездна, но…
Девятого числа, в последний рабочий день на неделе, я на вдохновении переработала норму и ни капли не устала. Проезды утихли, все ходили без опаски, потому что не попадались не то, что стаи, вообще ни одной собаки.
Нож в сумке, он — оружие, без которого я никуда. Позаботилась о маленьком пол-литровом термосе с горячим чаем и запаслась пачкой печенья. Сколько там ждать? Какие заморозки свалятся к ночи? Ноги в старых сапогах замерзнут, конечно, но издержки есть у всего.
Единственное, о чем не подумала — о свете. Не беда. Доехав до кладбища, без стеснения сунулась к могильщикам — попросить фонарь, погреться до нужного времени, чтобы не торчать лишние часы среди могил, и заодно дать знать, что я собираюсь в подобное «приключение». Предупредить, что, если не вернусь — пусть ищут труп там-то и там-то.
— Миша, ты все-таки сегодня дежуришь! Добрый вечер!
Мрачное лицо нового знакомого передало все его настроение. Он был один, отпустил коллег на час раньше и с половины восьмого заступил на дежурство.
— Я не хочу, чтобы кто-то еще напоролся на колдуна и отнял у меня уникальную историю. Нарочно взял эту дату. Заходи, располагайся. Выпьешь?
— Нет, спасибо.
Помещения здания закрыты, одна приемная комната осталась на ночь «жилой», и Миша уже накрыл себе стол — не лучшего вида сало, хлеб и бутылка дешевого красного. Все равно — гурман. Ни браги, ни чеснока, ни другой вонючей закуски. Один на один с могильщиком я опасности не чувствовала, пусть на здравый ум — приперлась на отшиб города, к мужику, засела с ним в одной каморке, плюс выпивка, плюс вокруг ни одной живой души, только покойники. Этот Миша, по идее, может по праву сильного со мной что хочет делать.
— А трупы в здании есть?
