— спросил судья.
— Штраф и условный срок, — ответила Трейси. — Ни дня за решеткой.
— Даже думать забудьте, — фыркнул судья.
— А если Пик сегодня же покинет Нью-Йорк? — спросила Трейси. — С глаз долой — из передовицы вон. Никаких интервью. История растворяется в воздухе. Фьюить!
Судья изобразил на лице легкий намек на улыбку.
— Ваш клиент, значит, еще и фокусник в духе Дэвида Копперфильда, да? Объясните-ка поподробнее.
— Биологический отец Пика берется взять его под свою опеку.
Я так быстро обернулся, что потянул шейные мышцы. Папа уже стоял на ногах.
— Я так полагаю, вы и есть вышеозначенный биологический отец?
— Именно так, ваша честь. Меня зовут Джошуа Вуд.
— Знаменитый альпинист?
— Именно так, ваша честь.
Судья глянул на Рольфа и маму, затем снова перевел взгляд на Джошуа.
— Мистер Вуд, могу я поинтересоваться, много ли времени вы в последние годы провели с вашим сыном?
— Не слишком много, ваша честь, — согласился папа. А если быть точным, то за последние семь лет —
ни разу, сказал я про себя.
— Видите ли, когда Тери и Рольф поженились, — продолжил папа, — мы решили, что для всех будет лучше, если я не буду навязывать Пику свое присутствие.
Я впервые об этом слышал. Правду сказать, я готов был поспорить: папа узнал, что мама и Рольф поженились, не раньше, чем вошел в этот зал. Ну, может, мама ему открытку послала или еще чего. Во всяком случае, на свадьбу его не приглашали.
— А почему вы вызвались помочь в этом деле? — спросил судья.
— Видите ли, ваша честь, Пик мне не просто какой-то знакомый — он мой сын. Настало время мне исполнить родительский долг.
Я круглыми глазами смотрел на маму и Рольфа; они же глядели прямо, не моргая, — не лица, а каменные изваяния.
— А вы что скажете? — спросил судья. Трейси пырнула меня в бок. Я повернулся.
— Кто, я? Судья кивнул.
— Э-э... ы-ы... да это будет просто отлично... ы-ы... ваша честь.
Судья снова переключился на папу:
— Располагаете ли вы достаточными средствами, чтобы воспитывать и обеспечивать всем необходимым четырнадцатилетнего мальчика?
— Мы готовы представить полный отчет по финансовой части, — сказала Трейси, передавая судье большую папку.
Судья принялся листать бумаги.
— Как вы можете видеть, мистер Вуд — весьма успешный бизнесмен.
— Ну, на бумаге, во всяком случае, так и есть, — нехотя согласился судья и снова поднял глаза на папу: — Где вы проживаете, мистер Вуд?
— В городе Чиангмай, — ответил пап.
— Это в каком штате, я запамятовал?
— Это в Таиланде.
Последовала очень длинная пауза. Кажется, водоворот снова завертелся.
— Но Пик же ходит в школу. Как быть с его образованием? — спросил наконец судья.
— В пяти милях от моего дома расположена международная школа, — ответил папа, — и я уже внес его в списки учеников. Он пойдет в следующий класс в августе.
— В данный момент Пик ходит в Школу на Грин-стрит, — сказала Трейси. — Ему осталось выполнить последнее задание за этот учебный год. Задание такого рода, что он сможет легко справиться с ним и в Таиланде.
— Школа на Грин-стрит? Ка-а-а-а-ак любопытно, — впервые за все время судья по-настоящему улыбнулся. — Представьте себе, я и сам ее окончил.
Вот уж в самом деле любопытно! Оказывается, из нашей школы выходят и юристы.
Судья подозвал обвинителей и долго говорил с ними о чем-то шепотом. После этого он удостоил каждого из нас отдельным взглядом, а затем уже объявил:
— Ну хорошо. Сойдемся на следующем. Пик, мы даем тебе условный срок, до дня, когда тебе исполняется восемнадцать. Если в течение этого времени ты преступишь закон в штате Нью-Йорк, это будет считаться нарушением порядка отбывания условного наказания и тебя немедленно поместят в тюрьму для несовершеннолетних, где ты отсидишь остаток срока. Ты хорошо понял?
— Да, ваша честь.
— А кроме того, суд налагает на тебя штраф в размере ста пятидесяти тысяч долларов...
Видимо, на моем лице нарисовался такой ужас, что судья посчитал нужным поднять руку: мол, успокойся, я не закончил.
— Означенная сумма будет зачислена на особый счет и возвращена твоим родителям, когда и если срок условного наказания истечет без нарушений с твоей стороны. — Тут судья посмотрел на моих троих родителей. — Я полагаю, деньги у вас имеются.
— Несомненно, ваша честь, — сказал папа, а мама и Рольф кивнули.
— Однако, коллеги, это не все. Мы добровольно выпускаем Пика из наших цепких когтей, и именно поэтому все нужно сделать так, чтобы никто ничего не заподозрил, — продолжил судья. — А это значит, я своей властью запрещаю вам всем общаться с прессой на эту тему. Никто из вас не имеет права обсуждать подробности дела ни с журналистами, ни с друзьями, ни с кем. А особенно вам запрещается распространяться о том факте, что наложенный штраф — по сути, залог. Мэрия хочет использовать наш случай, чтобы отбить у потенциальных скалолазов вкус к кретинским выходкам вроде той, что устроил Пик. Иными словами, наша задача — напугать всех так, чтобы больше никто никуда не лазал.
Судья строго посмотрел на меня и Трейси.
— А теперь — фьюить! — сказал он.
Близнецы
СУДЬЯ СКАЗАЛ, что на выходе из зала суда нас ждет толпа журналистов и что поэтому мы должны покинуть здание через черный ход.
Папа ушел первым. Сказал мне, что перед вылетом у него есть несколько важных дел и мы увидимся в аэропорту. Когда мне наконец пришла в голову мысль поблагодарить его за чудесное спасение, он уже был в другом конце коридора, едва не бежал, срывая с себя на ходу галстук с таким отвращением, словно это ядовитая змея. Ничего, подумал я, еще будет время сказать ему спасибо, ведь следующие три года нам предстоит провести вместе.
Мама вручила мне мой паспорт и рюкзак, набитый вещами. Рольф ушел за близнецами.
— Ты приедешь в аэропорт? — спросил я, так и не приходя в себя.
— Конечно, — сказала она. — Но мы не сможем там
