Из первоначального состава только Дэниел и тишайшая историчка мисс Гриббл преподавали в своей области, остальные давно уже переквалифицировались. Географ Лестер Нимс стал экспертом по коммуникации, лингвистка Кэрен Гуи преподавала теорию радио, а историк Рон Пак обнаружил вдруг склонность к анализу текста. Оказалось, что фургон «медиа», подгоняемый мертвыми руками американских сочинителей учебников, — настолько интеллектуально оцепенелая штука, что вскочить в него, пока он катит мимо, было до смешного просто. После чего выяснилось, что содержание «медиа» — элементарный здравый смысл, раздутый до абсурда, зато усилия его насельников по превращению мельчайшего во всеобщее были воистину колоссальными. Для написания учебника требовалось по меньшей мере четыре автора, но качество иллюзии становилось очевидным лишь после осмысления пройденных глав и понимания, что все написанное можно было сформулировать в одном предложении.
В верности Дэниела литературе не было ничего героического: просто он не собирался оставлять то, что знал и умел, ради того, чего не умел и не знал.
Выживание на одном уровне было для него куда важнее, чем на другом. Если валы образования накатываются на крохотную скалу средних веков, что ж, лучше остаться и утонуть, чем присоединиться к коллегам, храбро дрейфующим в новых спасательных лодках. Водные пейзажи напомнили Дэниелу о Священном озере, и, сузив глаза так, что коллеги за столом стали несущественным монохромом; он попытался вызвать картину ландшафта, чтобы Зеленый Рыцарь смог немедленно совершить расправу. Увы, без пены и пара ничего не получалось, и к тому же Уэйн Маллет уже приступил к обнародованию своих планов ко Дню открытых дверей. Дэниел редко пропускал возможность подразнить Маллета.
— Журналистика, — нравоучительно начал Маллет, — понимаемая как свободно распространяемая передача ценностно-наполненных смыслов через посредство омнисенсорных символов, за последние годы прошла в нашем университете немалый путь. — Раздались возгласы одобрения преподавателей журналистики. По неизвестной причине Уэйн Маллет поднялся. — Именно поэтому мы считаем, что журналистике настала пора шагнуть вперед и провозгласить: «Эй, сюда! Взгляните на нас!» — почему мы и запланировали на День открытых дверей нечто такое, что нам в этом поможет.
Маллет сделал паузу, чтобы создать напряжение, но оно не создалось, и он продолжил.
— Мы планируем не что иное, как мультимедиа-мероприятие, — эти слова вызвали общую озадаченность и покровительственную ухмылку Маллета. — О'кей, сейчас я объясню, что такое мультимедиа-мероприятие.
Но тут Дэниел с самым невинным лицом прервал его.
— Простите, Уэйн, как много медиа будет участвовать в этом мероприятии?
— Ну, печать, радио, телевидение. Три. Но позвольте мне продолжить…
— Простите, Уэйн, «мульти», строго говоря, означает «много». Хотелось бы знать, все ли воспринимают три — в любом смысле — как «много»… хм-м… чего бы то ни было? — Он оглядел присутствующих.
Мисс Гиббл так обрадовалась Дэниеловой затравке, что сочла необходимым внести свою лепту.
— Не уверена, что «три» — это много чего-либо. Если я, допустим, ссылаюсь в статье на три источника, мне и в голову не придет сказать: «Я использовала много источников»!
Вмешался доктор Фарк:
— Благодарю, Дэниел. Благодарю, мисс Гриббл. Я полагаю, что понятие «мультимедиа-мероприятие» приобрело современный смысл посредством интервернакуляризации.[80] Уэйн, вы продолжите?
Маллет уставился на Дэниела.
— Если меня не будут прерывать…
— Простите, Уэйн, я просто пытался понять. Это для меня ново. «Мультимедиа-мероприятие». Два слова. Усвоил.
— Ну хорошо, — успокоился Маллет, — только не два, а как бы три. «Мульти», «медиа», «мероприятие».
— О! В таком случае «медиа» является прилагательным по отношению к «мероприятию»?
— Что-то вроде.
— Досадно, но, похоже, у нас опять проблема.
— Что еще?
— В соединение «мульти» и «медиа» нет ничего плохого, но «медиа» не может быть прилагательным.
— Ради всего святого! — взорвался Маллет.
— Простите, Уэйн, это не я придумал грамматические правила. Я понимаю ваше раздражение. Каким строгим может быть иногда язык, не правда ли?
— Мы поняли вас, Дэниел, — простонал доктор Фарк, — Уэйн, вы согласны на мультимедиальное?
— Да, да. Что угодно. Могу я продолжать?
— Уэйн, Карпил, прошу прощения, но «медиальное» тоже не годится. Оно имеет значение «срединное», «центральное». Ваше мероприятие станет «многоцентральным мероприятием». Абсурд.
— Кроме того, звонкие согласные б, д, и г, — пропищала бывшая лингвистка, — тоже называются медиальными. Выходит, что ваше мероприятие будет содержать много звонких согласных. Получается так.
Ее слова вызвали рябь добродушного веселья у всех, кроме журналистов.
— Может быть, «медианное»? — глухо спросил Маллет. Он пытался сохранить самообладание. — Я согласен на «медианное».
Доктор Фарк заметил опасность:
— Мы согласны на «медианное». Это мое решение, Дэниел. Давайте продолжим.
— Вы рискуете тем, что это примут за «относящееся к математической медиане».
— Я-то рискну! — гневно закричал Маллет. — А вот вам, О'Холиген, пора наконец проснуться и понять, что мир меняется. Слова тоже меняются. Новые появляются, старые исчезают. Это происходит в пятьдесят раз быстрее, чем в тех чащобах староанглийского языка, в которых вы блуждаете. Ваш английский никто уже не понимает. Какая, к черту, от него польза?
— Я в восторге от вашей статистики, Уэйн. И впрямь, с такими скоростями в языке, большая часть из того, что вы преподаете, в сопровождении всех этих отвратительных учебников, через десять лет окажется совершенно невразумительной. Я доверю вам один секрет, Уэйн. Язык на протяжении уже семисот лет доказывает, что даже после того, как истлеют кости последнего семиотика, тысячи людей будут по-прежнему распевать:
Дарован был мне счастья миг, С самих небес меня достиг, Отъял любовь у дев иных И отдал Алисон.
Пение Дэниела сразу как-то всех успокоило. После окончания спектакля О'Холигена Маллет решил, что его скорее всего оставят в покое. Он продолжил с того места, на котором остановился:
— О'кей. Итак, мультимедианное мероприятие. Я объясню все по порядку. Представьте, что сегодня День открытых дверей. Первым делом с утра мы подключаем три телефонные линии, можно даже четыре, на Центральной площади. Четыре-пять телексов. Пару факсов. У нас есть магнитофоны, микрофоны, свет, телекамеры, видеокамеры, мониторы — вся техника. Процессоры, программы для верстки, лазерные принтеры, копировальные машины…
