— Очень похоже, что лорд-канцлер вышел за рамки, положенные ему как лицу духовному и слуге величайшего на свете короля, — услышала Мария голос Анны, подошедшей совсем близко к королю, и затаила дыхание: замечание было бестактным. Все вдруг умолкли, стоя под тяжелым гобеленом, изображавшим Даниила в логове львов. Анна горячо ненавидела кардинала с тех самых пор, как тот вынудил страстно ею любимого Гарри Перси, юного сына герцога Нортумберленда, отказаться от слова, данного юной Буллен, и согласиться на устроенный его родителями и отвечающий их положению брак с дочерью графа Шрусбери. Для Марии не было тайной, что Анна таит в душе горькую обиду на кардинала, однако говорить вслух такое в присутствии короля было небезопасно.
Тишину прорезал голос Генриха Тюдора.
— Леди Анна совершенно права, однако кардинал уже усвоил, какое место при короле надлежит ему занимать. Это дворец, подобающий лишь монарху, а не его слуге, и он по своей воле передал мне его в дар. Уж кардиналу-то хорошо известно, как строг и взыскателен его господин, а если он снова об этом позабудет, так мы ему напомним. Гемптон-Корт отныне — дворец короля, миледи Анна.
Темноволосая головка Анны склонилась, словно признавая волю государя, а потом она подняла глаза на короля и просияла улыбкой. Мария не могла не поразиться той нити взаимного влечения, которая почти осязаемо протянулась между королем и ее младшей сестренкой.
— Пойдемте-ка лучше посмотрим парк, пока не начался дождь. У меня есть грандиозные замыслы: устроить здесь большой пруд, теннисные корты, ристалище, большой лабиринт для влюбленных — не сомневаюсь, что ровно через год вы все сможете гулять там как дома. Ну, идемте, идемте.
Мария ощутила, как он подался назад и заколебался, когда мимо прошла Анна, словно хотел отнять свою руку у Марии и предложить Анне. Она инстинктивно перестала опираться на его руку, но король решил идти дальше. Когда они вышли из дворца, небо закрывали облака и прекрасные сады казались застывшими и не столь яркими. Гости разбились на пары и небольшие группки. Мария улыбнулась, увидев, что герцог рука об руку со своей милой герцогиней, как парочка влюбленных, направились к аллеям регулярного парка. Однако тут она заметила ярко-синий блеск дублета Стаффа — тот вел свою мистрис Дженнингс к розовым клумбам, — и улыбка сразу погасла на устах Марии; досадуя на себя, она прикусила губу.
— Ну что ж, — мягко проговорил король, — коль скоро все разошлись парами прогуляться по парку, то и мы остаемся вдвоем, милая моя Мария. — Он наклонился поцеловать ее в губы, да так и замер с устремленным вдаль взглядом. — Нелегко твоей сестричке отрабатывать все уловки, каким она обучилась во Франции, на твоем Вилле, а других жертв у нее, похоже, и не осталось.
Мария медленно повернула голову: Вилл и Анна, погруженные в серьезную беседу, сидели на мраморной скамье, со всех сторон окруженной бесчисленными лилиями, васильками и ракитником. Эта сцена живо напомнила ей картину, висевшую у Франциска в Амбуазе, — там были изображены итальянские влюбленные в увитом цветами картуше.
— Вот черт! Как это я не подумал, что Виллу тоже нужна дама! Куда запропастилась эта маленькая негодница Джейн Рочфорд?
— Джейн Рочфорд — такая же свойственница Вилла, государь, но не могу не согласиться: удивительно, что Анну не сопровождают по меньшей мере два джентльмена.
— Да… да. А может быть, ты погуляешь немного с Виллом? Она же заговорит беднягу до смерти, хотя и не сомневаюсь, что говорит она умно. Вилл! Мистрис Анна!
Марию это происшествие только лишь позабавило. Неугомонный король «заприметил» девятнадцатилетнюю Анну. Она и раньше сталкивалась с подобным. Теперь его на несколько дней закружит любовный водоворот, а Мария тем временем сможет передохнуть, пока очередная дама сердца не будет покорена полностью, и тогда Генрих вернется к ней. Отец же, наблюдая такие повороты, всегда приходил в сильное волнение. Мария едва не рассмеялась, когда Анна с Виллом направились к ним. Отец на этот раз будет загнан в угол — ведь обе дамы приходятся ему дочерьми. А Его величество — что ж, трудно представить, как он удовлетворит свою минутную страсть к изворотливой Анне. Всему цивилизованному миру известно, что он уже пять лет спит с Марией Буллен и ей неизменно принадлежит первенство среди его возлюбленных.
Мария с радостью оперлась на руку Вилла, а король предложил свою руку сияющей Анне. Анна неожиданно дернула левой рукой, желая помахать сестре, ибо они с королем сворачивали в другую сторону, но тут же спохватилась и снова спрятала руку в складках платья. С самого раннего детства она ни разу не показывала никому крошечный деформированный палец. Должно быть, в нынешней ситуации у девочки просто голова пошла кругом.
— Я молю Бога, Вилл, чтобы она не увязла в этом по уши, — тихо заметила Мария, когда они пошли своей дорогой и до них донесся звонкий смех Анны.
— Глупышка, на этот раз она его заманила в ловушку. Это она настояла на том, чтобы мы сели именно на ту скамью, откуда можно было наблюдать за Его величеством.
— Да что ты! Быть того не может, чтобы она в него влюбилась!
— Я тоже не думаю, что влюбилась, но ее замечание насчет кардинала ты слышала?
— А как можно было не слышать?
— Мне кажется, в ее разумной головке наполовину созрел план, как через короля отомстить кардиналу — за то, что он отобрал у нее Перси.
— По-моему, это маловероятно. С тех пор уж почти три года минуло, и…
— А зачем же она выспрашивала нас со Стаффом о том, как относится Его величество к кардиналу, имеет ли вообще кто-нибудь власть над Уолси и так далее, и тому подобное?
— Вот глупая девочка! Я обязательно поговорю с ней, Вилл. Мы в последнее время редко беседуем по душам, вот я ничего и не знала. Если у нее появились подобные мысли, она может забрести в трясину. Станет соваться в такие дела — отец сам потребует ее голову на блюде.
— Может, и так, Мария. А может, маленькая нимфа сообразит, что ей больше нет причин бояться отца, раз к ней прислушивается сам Генрих Тюдор. Но вертеть королем в своих целях — это не пройдет. Вот об этом предупреди ее, Мария. Только он один всегда всеми вертит, как вздумается. — В голосе Вилла звучала злость. Он потянул жену за руку, крепко прижал к своему боку. — Я бы не хотел, жена, чтобы ты сердилась на меня из-за того, что Гарри посылают в Хэтфилд. Я действительно считаю, что мальчику необходимо получить приличное образование: вдруг он и впрямь далеко пойдет. А мы сможем часто навещать его там.
— Если тобой двигают честные побуждения, то отцом — нет, я-то знаю. Может, он запугал тебя или подкупил чем-то, чтобы ты согласился с ним?
— Я не очень-то склоняюсь перед Булленами, Мария, а уж перед твоим отцом меньше всего. И если я нахожу нужным поддержать его действия, то лишь там, где выигрывают не только Буллены, но и Кэри.
— Мне пора бы это знать.
Вилл повернулся и пристально вгляделся в ее бесстрастное лицо.
— Вот и постарайтесь запомнить это, мадам.
