Таинственное исчезновение принца
Акитада осторожно заметил:
— Вас, должно быть, удивило случившееся. Вам не приходило в голову, что ваш хозяин мог просто уйти оттуда? Или что кто-то похитил его или убил и спрятал тело?
Кинсуэ покачал головой:
— Нет, это невозможно. Я же смотрел. И господа смотрели. Князь Сакануоэ велел всем нам войти в святилище и убедиться, что там нет ни души. Да и выйти-то ему было неоткуда. Так что, видимо, гадалка права.
— Кинсуэ! — позвал снаружи слабый дребезжащий голос. Собеседники вздрогнули от неожиданности.
— Это моя жена, — объяснил Кинсуэ.
— Нельзя ли мне поговорить с ней? — спросил Акитада.
Они вышли во двор. Под старым деревом стояла низенькая толстая старушка и с недоумением смотрела на прислоненные к стволу одинокие грабли. Когда Кинсуэ окликнул ее, она просияла, но, увидев Акитаду, смутилась. Муж представил их друг другу. Старушка бухнулась на колени и начала торопливо кланяться.
Акитада остановил ее:
— Пожалуйста, встаньте. Я только хотел узнать, нет ли каких новостей для Садаму от его сестры. Он беспокоится.
Старушка заплакала.
— Ох-ох, моя бедная маленькая госпожа! — запричитала она, всхлипывая. — Совсем одна-одинешенька теперь осталась! Да защитит ее Будда Амида, владыка Западного рая! — Закрыв глаза и беззвучно шевеля губами, она начала молиться.
— Да умолкни ты, старая! — смутившись, прикрикнул на нее муж. — Что, хочешь напугать молодого князя? — И объяснил Акитаде: — Моя жена носила юной госпоже завтрак в день отъезда. Все ее служанки занимались сборами, вот моей жене и разрешили пройти в покои юной госпожи. Плакала она тогда, бедняжка, сильно. Да и что тут удивительного, коль пришла такая новость? Теперь-то, наверное, уж оправилась. Она нынче замужем за князем Сакануоэ, а стало быть, и старшая женщина в доме. Поди плохо в пятнадцать-то лет!
Пятнадцать лет! Да она совсем дитя! Акитада был поражен.
— Так что же, и свадьба была настоящая? — поинтересовался он, не сводя пытливого взгляда с жены Кинсуэ. Та кивнула, потупившись. — А мне вот известно, что принц Ёакира отказался дать свое согласие, — заметил Акитада.
Старики изумленно переглянулись.
— Нет, они точно поженились, — сказала старуха. — Его светлость провел с ней три ночи подряд, и на третий день я приготовила свадебные лепешки. — Лицо ее сморщилось; она едва снова не расплакалась. — Это было за день до того, как хозяин отправился на небеса.
Кинсуэ озадаченно покачал головой:
— Подумать только, как много событий за один день!
— Да, — согласился Акитада. — Ну что ж, спасибо вам обоим. Я передам князю Минамото ваши слова.
Старушка встала на цыпочки и, прошептав что-то мужу на ухо, быстро засеменила прочь.
— Побежала собрать кое-что для юного князя, — объяснил Кинсуэ.
Согласившись подождать, Акитада обвел взглядом покои принца. Именно здесь произошла ссора, когда принц, к своему ужасу, выяснил, что его внучка, по своему желанию или поневоле, стала женой князя Сакануоэ. Неудивительно, что он пришел в такую ярость! Что же произошло между старым принцем и его новоявленным зятем? Знал ли он об этом браке или, напротив, отказался дать свое согласие? Акитаде казалось, что он знает ответ на этот вопрос. Это был убедительный мотив для убийства принца. А несчастные дети оказались в руках бесчестного человека. Он попытался представить себе, что испытывала бедная девочка, что испытывает она сейчас.
В задумчивости Акитада рассеянно снова поднялся по ступенькам и, остановившись на пороге, заглянул внутрь. Да, этот брак, вероятно, так же печален, как эта необитаемая комната. Акитада вспомнил своих родителей, их холодное, подчеркнуто официальное отношение друг к другу, не допускавшее ни знаков внимания, ни проявлений привязанности или физической близости. И все же его мать всегда была сильной женщиной, вполне способной справиться с деспотичным мужем. Уж не это ли напугало Тамако? Может быть, она опасалась, что Акитада будет избегать доверительных отношений, предоставив ее в полное распоряжение властной и требовательной свекрови? Акитада горько вздохнул. Этой тайны ему не раскрыть никогда, зато он сделает все возможное, чтобы выявить тайну загадочного исчезновения обитателя здешних покоев.
Погруженный в эти мысли, Акитада вдруг почувствовал, как волосы зашевелились у него на голове. Ему показалось, будто что-то настойчиво взывает к нему.
Он огляделся. От платяного сундука, некогда стоявшего наискосок от двери, остались лишь очертания, покрытые пылью. Куда его дели — увезли за город? Но зачем им понадобилось забирать вещи принца? Ведь к тому времени он уже перешел в другой мир и не нуждался в своей одежде.
Кто-то неумело затер деревянный пол после того, как сундук унесли. Но пыльный след до сих пор виднелся на глянцевых досках пола. Должно быть, это Кинсуэ в порыве почтительного рвения пытался навести порядок в комнате хозяина.
Внимание Акитады привлек каллиграфический свиток на стене. Он начал расшифровывать китайские иероглифы, и у него возникло странное чувство, будто эти слова звучат у него в голове. «Обретет истину тот, кто устремится к ней! Презревший истину утратит ее навсегда! Искать истину можешь по воле своей, но обрести — лишь по воле небес. Истину ищи внутри, ибо снаружи не отыщешь ее». Изречения эти принадлежали Мен Цзе.
Вздохнув, Акитада вышел во двор. Там его уже ждали Кинсуэ с женой.
— Не скажете ли, что стало с одеждой принца и с другими его вещами? — спросил Акитада.
— Их увезли за город, — сказал старик. — Князь Сакануоэ увез в самой последней повозке.
— Понятно. Ну что ж, вижу, ваша супруга уже вернулась, да и мне, пожалуй, пора. Спасибо вам за рассказ. Князь Минамото порадуется, узнав, что вы с женой так усердно заботитесь о его доме и не забываете о нем самом.
Старушка, шаркая, подошла к Акитаде и с беззубой улыбкой, расплывшейся по круглому морщинистому лицу, напоминавшему сушеный клубень батата, протянула ему коробочку, перевязанную простой пеньковой веревкой.
— Колобки, — объяснил Кинсуэ. — Молодой господин очень любит их.
— Спасибо. — Акитада взял сверток. — И еще раз благодарю за рассказ. Если вспомните что-нибудь еще, даже несущественное, пошлите за мной. Это поможет молодому князю разобраться в случившемся.
Кинсуэ кивнул.
— А больше и вспоминать нечего, господин. Вот разве что лошадь… Но неужели это важно?
— Лошадь?
— Лошадь князя Сакануоэ, которую он взял для поездки в горы. Не его это была лошадь, да и не наша. Наших я всех знаю, господин.
Глава 16
Жареные орешки
Несмотря на жестокое убийство, жертвой которого стал известный ученый, университет был открыт и работал в обычном ритме. Акитада поспел к самому началу занятий, чему и обрадовался — ведь теперь не придется обмениваться любезностями с Хиратой. В последнее время их отношения стали невыносимо натянутыми, не только потому, что Акитаду до сих пор возмущало то, как Хирата заманил его в эту ловушку с брачным предложением, не встретившим отклика у Тамако, но еще и потому, что даже самые короткие встречи с отцом отзывались в душе Акитады болезненным воспоминанием о дочери. Поэтому, войдя в учебный корпус, он направился прямиком в свой класс.
