привязанности к Локи, прощал ему грубый и саркастичный тон и предупреждал его, как друг, а не как повелитель. А бог обмана? Такой хитрый и обходительный со всеми, кто ему был абсолютно безразличен, почему он не мог удержать язык за зубами и поступить благоразумно хоть единственный раз? Особенно в присутствии величайшего среди богов!
— Мне довелось слышать, что порочные женщины в Асгарде плохо заканчивают, — вкрадчиво раздалось над самым моим ухом, выводя меня из задумчивости. Вздрогнув от неожиданности, я испуганно обернулась. Локи негромко рассмеялся. Он подкрался ко мне столь незаметно, что я ещё пару минут поражённо хлопала ресницами, не находя слов для ответа. Фигура Всеотца исчезала вдали. Очевидно, разговор был окончен, и мудрый ас возвращался в свою великолепную обитель. Я вновь перевела взгляд растерянных глаз на мужа, всё ещё ожидавшего от меня какой-либо реакции на свои слова. Несомненно, его колкое замечание и недобрый тон, предвещавший беду, относились к моему чрезмерному любопытству, и раздосадованный незадавшейся беседой с Одином бог огня искал причину, чтобы вылить накопившийся гнев на меня.
— Я думаю, это зависит от того, какой они изберут порок… — томно выдохнув, лукаво прошептала я в ответ, горячо касаясь губами кромки его уха, нежно целуя и лаская кончиком языка чувствительную кожу за ним. К счастью, определённый опыт общения с переменчивым богом огня научил меня, куда и как с наименьшими потерями (а порой и потрясающими приобретениями) можно направить опасную энергию вспыльчивого и легковозбудимого аса. Забывшись на мгновение, Локи закрыл глаза и откинул голову назад, тяжело вздохнул. Мужчина ловко перехватил мою ладонь, которая уже успела маняще проскользнуть по его шее и груди к животу, сжал её дрожащими пальцами. Страстный ас сглотнул и распахнул глаза, горящие недвусмысленным огнём, неизменно сводившим меня с ума. Приоткрыв губы и подавшись вперёд всем телом, я ожидала от него встречного движения. Локи невыносимо многообещающе и соблазнительно улыбнулся.
— Обсудим это ночью, — смягчившись, чуть более глубоким тембром, чем обычно, пообещал он. Едва заметно кивнув, я в последний раз устремила озорной взгляд в томные глаза супруга, нескромно и жадно пожиравшие моё тело где-то в районе груди. Горячая ладонь темпераментного аса легла на мою поясницу и легонько подтолкнула меня к колеснице. Каково же было удивление слуг, когда, не говоря ни слова, Локи взошёл на неё вслед за мной и взял в одну руку вожжи. Очень скоро мы были уже далеко, я только и успела, что обернуться и виновато улыбнуться Эйнару. Растерявшийся молодой человек лишь смущённо улыбнулся мне в ответ, а затем, опомнившись, склонил голову в жесте немого повиновения. Верной страже бога обмана предстояло добираться до золотых чертогов пешком, благо, идти им было не так долго.
Стоя подле Локи, я не могла сдержать улыбки, до того забавной мне показалась сложившаяся ситуация. Конечно, колесница не вместила бы нас четверых, в ней и втроём-то было уже тесно, однако ни малейшего сомнения не промелькнуло на красивом лице господина, когда он, даже не отдав никаких распоряжений, оставил свою стражу на окраине Асгарда. Честно говоря, у богов не было заведено излишне заботиться о своих слугах, это было свойственно людям. Хороший слуга — тихий, исполнительный и ловкий, он не доставляет никаких хлопот и не заявляет о себе. Но то, с каким естественным пренебрежением Локи распоряжался своими подчинёнными, всё ещё не переставало меня удивлять. Даже если он и воспитал их принимающими подобное отношение как данность.
В чертогах Бальдра слугу отмечали, если он чем-то выслужился перед повелителем, сумел превзойти остальных. Таких молодых людей были единицы. В чертогах бога обмана, в свою очередь, слугу замечали, только если он в чём-то провинился или ошибся, и это сулило свите золотого дворца огромные неприятности, изредка даже увечья. Поэтому в чертогах Локи все, как один, слуги были идеальны и покорны. Слишком высока была цена промаха. И всё же детство и юность в палатах доброжелательного и внимательного к окружающим отца оставили на мне свой отпечаток. Я не могла и никогда бы не научилась воспринимать остальных обитателей пламенного дворца как вещи. Для меня каждый из них был наделён особенными чертами характера и талантами, по-своему интересен. Нет, делить кров и досуг с живыми душами было намного любопытнее и уютнее, нежели с предметами богатого окружения.
Колесница вильнула в сторону, вынудив меня припасть к плечу мужа, на мгновение лишившись равновесия. Локи поморщился, но ничего не сказал. Я заметила две вещи: то ли богу огня неудобно править одной рукой, то ли именно этой, но со своей задачей он справлялся не так безупречно, как всегда. И, кроме того, лицо красивого аса на миг исказила боль, когда я неосторожно коснулась его плеча. Присмотревшись внимательнее, я заметила кровавое пятно на рукаве тёмной рубашки. «Он ранен!» — наконец, догадалась я, и сердце сделало переворот между рёбер, дыхание перехватило. Я даже знала, когда это могло произойти: мерзавец-Тьяцци всё же успел зацепить острыми когтями крыло юркого сокола. Вот почему Локи так странно придерживал руку под локоть во время беседы с Всеотцом. Я ничего не сказала, хотя кровь моя бежала по жилам быстро-быстро, стуча в висках, только подняла взволнованный взгляд на гордый профиль супруга.
Локи выглядел вполне невозмутимо, держался уверенно и ничем не выдавал ни малейшей своей слабости. Его несгибаемая воля и самообладание в моменты телесной уязвимости меня восхищали. Я любовалась статным асом, не разбирая дороги, и совсем скоро кони остановились. Я с удивлением обнаружила себя у золотых чертогов бога обмана. Почему-то я была уверена, что мы направляемся вслед за Одином на пир в честь блистательного возвращения пламенного аса. Я ничуть не поразилась бы, если бы Локи решил отправиться в Вальхаллу, невзирая даже на боль в повреждённом плече. Обхватив ладонями мою талию, уже успевший покинуть колесницу бог лукавства спустил меня на землю. Лицо его вновь на минуту исказило болью. Я смущённо смотрела на него, не в силах вымолвить ни слова из-за какого-то необъяснимого внутреннего трепета.
— Что такое? — коротко поинтересовался супруг, коснувшись ладонью моего лица.
— Ты не явишься на пир в свою честь? — ласково улыбнувшись, уточнила я, наконец, совладав со своим голосом. Не находя больше сил сдерживать накопившуюся пусть за короткую, но волнительную разлуку нежность, я запустила кончики пальцев в его яркие рыжие волосы и склонила голову вбок, с мало скрываемой любовью рассматривая мужа. Нимало в ней не сомневаясь, Локи самодовольно улыбался тонкими губами.
— Я на пороге своего чертога. Как ты думаешь, Сигюн? — усмехнулся ас, но
