время ваш планчик изучать буду.
…Полковник Лапин приказал дежурному:
— Экстренный сбор группы захвата. Выезжаем немедленно.
* * *
…В бункере в роскошном зале заседаний сидели шесть человек: Петр Иванович, Миша, Глеб, мрачный толстяк Максуд Ибрагимович и седовласый господин, к которому и обращался Глеб:
— Мы рады, что мелкие недоразумения устранены, расчеты произведены… — Все шестеро непроизвольно глянули на объемистый кейс, лежавший на столе перед седовласым. — …И оговорены планы на будущее. Остается один нерешенный вопрос: местопребывание нашего дорогого Максуда. Дальнейшее его пребывание в Москве опасно для него, для нас, да и для вас, Арсан Муслимович…
— Максуд завтра же отбудет по нашим каналам на родину, — уверенно заявил седовласый Арсан Муслимович.
— Что ж, — весело подвел итоги Петр Иванович. — Теперь надо хорошо отметить это знаменательное событие.
И нажал на невидимую кнопку. Тотчас распахнулась дверь, и два дюжих молодца вкатили в зал здоровенные столы на колесиках. На одном — многочисленные и разнообразные напитки, на другом — изысканнейшая закуска. И тут в кармане Глеба запел мобильник. Он встал, отошел в сторону:
— Да… Как где я пропадаю, пусик? Дела, дела… Ну, прости меня, забыл напрочь. Забыл… Но пока я не могу, у нас важное совещание… Не говори так! Дороже тебя ничего на свете нет… Ну, постараюсь, постараюсь… И я тебя тоже… — Он раздраженно засунул трубку в карман и обратился к присутствующим, которые, нейтрально не глядя в его сторону, покровительственно улыбались. — Извините, господа. Но мне придется покинуть вас.
— Ох, бабы, бабы… — посочувствовал ему Петр Иванович, а Миша, наоборот, укорил:
— Седина в бороду, а бес в ребро.
Пожав всем руки, Глеб покинул-таки зал.
…Сырцовский джип шел по трассе. Сидя рядом с Димой, который вел машину, Сырцов изучал план и бормотал то ли для себя, то ли для Димы.
— Так-так. В подобных заведениях, по-нашему схронах, помимо видимых, так сказать, наружных, должен быть и секретный выход-лаз, скорее всего, подземный. Где же он может быть и куда он выходит? — Сырцов, оторвавшись от бумаг, глянул на спидометр и заорал: — Что ты плетешься как черепаха? Ведь опоздать можем!
Джип уже мчался узким шоссе. Деревня, дачные поселки. На последнем повороте мимо них пролетел неприметный «ситроен».
…Под вой сирен черная «Волга» и два зеленых рафика вырвались из Москвы и, проскочив под мостом МКАД, выбрались на трассу.
…Когда Сырцовский джип уже подъезжал к «Соснам», буколическую тишину разорвали шесть почти одновременных взрывов, которые звуково слились в один — мощный, невыносимый.
Глава XII
В бункерном зале осыпалась штукатурка с потолка и стен. Мелким крошевом покрылся стол яств. Седовласый Арсан Муслимович, полувскинувшись на этот стол, брюхом плотно прикрывал кейс. Максуд стоял на четвереньках. Петр Иванович, Миша и Толстяк Боб сделали стойку: присев, как для танца вприсядку, они смотрели на дверь, где двое их охранников с пистолетами в руках вглядывались в темноту тоннеля.
— Что там? — спросил у них Петр Иванович.
— Ни хрена не видно, — сообщил тот, которого звали Ляхом.
— Почему там темно, а здесь светло? — проявил непонятное любопытство Максуд, переходя наконец из обезьяньей позы в человечью.
— Здесь свой движок, — ответил Миша. И, Петру Ивановичу: — Что будем делать, Петр?
— Уходить, — решил Петр Иванович. — Лях, глянь, что там. — Лях исчез в темноте. Петр Иванович оглядел всех и сказал: — Ай да Глебушка!
— Где мой шофер? Где моя машина? — вдруг заверещал Арсан Муслимович. Кейс он уже цепко держал в руках. Ответил вернувшийся Лях:
— Шофер твой на том свете скучает. — И, Петру Ивановичу: — Похоже, все заведение снесли к чертовой бабушке. Там завал.
— А наш выход?
— Полный ажур, — заверил Лях.
— Тогда пошли, — распорядился Петр Иванович. — Братки первыми, а Миша замыкающим.
И они, согнувшись, пошагали по узкому и низкому тоннелю, освещенному тремя тусклыми лампами.
* * *
Серая пыль накрыла плотным одеялом дачный поселок «Сосенки». Оставив джип у ворот, Сырцов и Дима бежали сквозь этот ядовитый туман.
— Скорее, Димка, скорее! Я вычислил, откуда они могут уйти! — прокричал Сырцов на бегу и закашлялся. Дима спросил у его слабо видимого затылка:
— А вдруг еще рванет? — и тоже кашлянул.
— Не рванет! Я фартовый! — сквозь кашель заверил Сырцов.
…Приоткрылся замаскированный в густом кустарнике люк, и первым осторожно выбрался из тоннеля Лях. Сквозь кусты осмотрел не очень пыльные здесь окрестности. Сказал:
— Порядок. Я сейчас машину выгоню и вас позову. — И направился к заброшенной трансформаторной будке, стоящей неподалеку. Отыскал незаметную замочную скважину, вставил ключ, и широкая дверь беззвучно распахнулась. Впритирку к стенкам тесной будки стоял синий микрик. Лях вынул из-под передних колес тормозные колодки, кое-как протиснулся между стеной и боком машины к задней дверце и, упершись в нее, выкатил микрик на волю. Микрик вяло двигался дальше. Лях догнал его, распахнул водительскую дверцу и ручным тормозом остановил. Повернул ключ зажигания. Мотор с готовностью заурчал. Лях негромко крикнул: — Готово! Выходите!
Все шестеро плотной цепочкой пошли к микрику.
…Где-то совсем рядом, в нескольких шагах, какой-то мальчишка провел на бегу палкой по штакетнику. И еше раз провел. Вырвав пистолет из наплечной кобуры, Сырцов кинулся сквозь кусты, на ходу горестно прокричав:
— Опоздали, Димка, опоздали!
Прорвались наконец и увидели семерых, лежавших рядом с микриком, и спину неторопливо удалявшегося человека.
— Стой! — Заорал Сырцов. — Стреляю!
Человек был метрах в тридцати. Он обернулся, тускло блеснувший автомат в его руках был нацелен на них.
— Валюн, — обреченно узнал человека Дима.
— Дима, — откликнулся Валюн. — Скажи Сырцову, чтобы не стрелял. Он вряд ли уложит меня с первого выстрела, а я могу завалить вас сразу.
Валюн был прав, и Сырцов опустил пистолет. Оглядываясь, человек с автоматом все дальше уходил от них. И вот уже скрылся в мелколесье. Завыли, завыли милицейские сирены. Сырцов положил руку на плечо Димы, в брезгливом ужасе рассматривавшего трупы, и сказал:
— Вот и полковник Лапин прибыл. Пойдем встретим.
* * *
Пыль малость осела, и было видно, как в неподвижности полковник Лапин без какого-либо выражения на лице изучает аккуратные развалины. Неподалеку от него у своих «рафиков» спокойно покуривали бойцы группы захвата — и не такое видывали. Не отрывая взгляда от кирпичных куч, Лапин поделился с подошедшим Сырцовым:
— Дома соседнего ряда целехоньки. Даже обломки до них не долетели. Только вот стекла… Ничего не скажешь, высокий класс.
— В ста пятидесяти метрах, — не желая восхищаться классной работой взрывников, сказал Сырцов, — семь трупов у лаза, Костя.
— Лаз отсюда? — Лапин кивком указал на развалины.
— Скорее всего.
— Что ж, тогда поглядим.
И глядел, и перечислял, узнавая:
— Петя
