то событие, после которого всё уцелеет в первозданном виде.
Авалон, пополнившись населением в сотни раз, гудел разноголосьем и шумом стройки. Заселили и тоннели между станциями старого метро, выстроив там временные жилища. Орали дети, гавкали собаки, плакали женщины. Кто-то требовал дополнительную порцию воды у невозмутимого имперца, наполняющего бутылки из большой канистры.
Через толпу пришлось буквально пробиваться. Меня хватали за руки, что-то просили и спрашивали новости. Помог Демьян. Культист пошел рядом и все желающие пообщаться сами расступались, увидев его рясу. К служителям Вечной испытывали страх больший, чем от текущего положения.
Перед дверью в императорскую библиотеку Демьяну пришлось остановиться. Лазарь открыл почти мгновенно, но культиста внутрь не пустил. Монах не спорил, кивнул и отвернулся, засунув руки в рукава. И замер неподвижной статуей, бросив короткое «поторопитесь».
Седовласый гигант принял весть спокойно. Казалось, хранителя даже это оживило немного. Эфирные огоньки в его глазах загорелись ярче, но он меня расстроил:
— Я привязан к этому месту, ваше сиятельство. Мои перемещения сильно ограничены. Предупреждая ваш вопрос, меня можно освободить. И сделать это возможно двумя способами. Официально, но это займет немало времени, которого у нас нет. И неофициально, с вашей помощью. В вас есть всё необходимое, чтобы совершить этот ритуал.
Мы быстро шли к залу с постаментом, пока он сначала огорошил плохой новостью, а затем дал надежду. И я думал, что тут я тоже молодец получился. Намешалось во мне вот слишком удобно для разных дел.
— И вы уйдете? — пусть я и понимал, что выбора уже нет, но что случится с этим местом мне было не наплевать.
А ещё как отреагирует императорская семья на такое… Пусть это последнее, что волновало в данный момент.
— Это к лучшему, Илья, поверьте. Я говорил вам, что попрошу об одолжении. И что оно никак не навредит вам. Моё освобождение, об этом шла речь. Время настало.
Чувствовалась какая-то недоговоренность. Освободил бы я его в другое время? Вряд ли, прежде чем узнать все последствия. Я ничего не знал о причине такого ограничения. Единственное, что я знал точно, так это то, что он меня не обманывает. Духи такого просто не умели.
Будь время, я бы разобрался. Но сейчас я ощущал каждой клеточкой тела, что остались минуты. Угроза нарастала, приближалась и давила почти физически. И я давал слово, пора его соблюсти.
Мы остановились перед постаментом. Металлический узор мягко светился белым светом. Эфир, родной дом Лазаря. Хранитель указал на печать, призывая положить туда руку.
— Повторяйте за мной.
Ритуал был странно знакомым. Но уже выученные древние слова никак не укладывались в общую картину. Я чувствовал силу крови, отзывающейся во мне. Удушающий эфир, волнами проходящий сквозь меня. Что-то темное, вызывающее жажду, силу сердца владыки. Холодящий поток мира мертвых. И даже пламя огня вестников, в котором я чуть не сгорел.
Вихрь разнообразных ощущений и эмоций закручивал меня, сменяясь очень быстро. Видения прошлого, видения чужие и непонятные образы мелькали перед глазами. Я погружался и погружался в этот водоворот, повторяя слова Лазаря, что звучали у самого уха.
И очнулся, когда он положил свою руку мне на плечо.
— Готово, — хранитель улыбался, по-детски открыто и счастливо.
Стены библиотеки не рухнули, а гигант не исчез. С первого взгляда ничего не изменилось, кроме его радостной улыбки. Морщины собрались вокруг глаз и губ, делая его старше. На меня смотрел совершенно счастливый хрен знает скольки столетний дед.
— Идемте, Илья, нас ждут, — его улыбка слегка погасла.
За дверь своей долгой тюрьмы он выходил с опаской и неуверенностью. Застыл на секунду, перенося ногу через порог. Закончил движение и вздохнул, озираясь и принюхиваясь. Пахло тут не очень. Воздушные системы работали исправно, но на такое количество людей явно не были рассчитаны. Духота, запах пота и лапши царили в Авалоне. Ну прямо отечественный плацкарт, аж дрожь взяла. Страшное место.
Из дома со мной связались по пути. Вестник привел всю нашу команду и Глеб матерился по рации, требуя деталей операции. Что я сам пока не в курсе, его не устраивало. Я понял, что от пернатых ответа ему получить не удалось, поэтому он и бесился. Так что не стал посылать наставника куда подальше. Так, переругиваясь с ним, мы и добрались до имения.
В подвале остались Ларс с Фросей, я заглянул к ним на бегу и убедился, что ведьмочка на месте, а швед бдит. Он меня без слов понял, кивнув на грозный взгляд.
А вот на улице наступал кровавый рассвет. Невероятно красивое зрелище, если не знать его причину. Темно-синее мрачное небо разрезали багряные ленты. Беззвучно сверкало и искрилось до самого горизонта. Воздух застыл, как и весь мир, в ожидании. Не шуршала трава, не шевелились деревья, не летали птицы…
На этом жизнерадостном фоне тарахтела заведенным двигателем буханка. Рядом стояла новая команда, спасителей миров.
Вестник. Мерианидель стоял немного в стороне, распахнув черные крылья. Он с тревогой поглядывал наверх, засунув руки в карманы. Я надеялся на этого пернатого, на его обещание спасти княжну.
Экзорцист. Меньшикова облачилась в форму служителей и нарочито беспечно разглядывала маникюр, скрывая волнение. Одарила меня легкой улыбкой и вернулась к своему важному занятию.
Искатель. Еврипий выглядел гораздо бодрее, чем при нашей первой встрече. Лицо его разгладилось и оживилось, мужик как-то выпрямился и помолодел, обретя великую цель. Все переживания монаха о ложных ценностях прошли.
Защитник. Карл выделялся из всей компании, высясь необъятной громадой. Он что, ещё подрос? Но на его лице была та же добродушная улыбка, как и прежде. И даже огромный топор в руке не уменьшал её эффект.
Оракул. Герман облокотился на кузов и пил кофе. Где он среди всего этого безумия и хаоса умудрился достать бумажный стаканчик, одним богам было известно.
Инквизитор. Ростовский, прошедший путь от высокомерного аристократа до боевого товарища, не раз прикрывающего как наши спины, так и делишки. Княжич довольно ухмылялся, смотря как бесится Глеб.
Наставник метался, то пиная колесо, то заглядывая под капот, то покрикивая на остальных. Снова махнул лишнего с эликсирами. Ну или переживал, как мы все справимся. С учетом нашего везения в прошлом, это было неудивительно.
Удивительно было пополнение в лице сводной сестры цесаревича, светлейшей княжны Ирины Юрьевской. Девушка тоже переоделась в удобную походную одежду, но про яркую помаду не забыла, всё так же вызывающе накрасившись и глядя на остальных. Впрочем, против присутствия сильной ведьмы я не возражал.
Семёна оставили в лазарете обители. Графа серьезно ранили в ногу и это лишило его возможности
